После его ухода Мэдди выключила свой микрофон и посмотрела на Билла. Она так устала, что у нее двоилось в глазах.

– Что теперь? – спросил он.

– Я бы отдала правую руку, лишь бы побывать дома и принять душ. Но Джек убьет меня за бегство с поля боя.

– Разве он не может прислать кого-нибудь вам на замену? – Держать Мэдди здесь столько времени было бесчеловечно.

– Может, но вряд ли пришлет. Во всяком случае, не будет торопиться. Джек хочет, чтобы я оставалась здесь. А ведь я бездельничаю, с этим любой справился бы. Вы же слышали, что нам рассказывают: тут не до импровизации. Сообщают только то, что считают нужным. Хотя если они говорят правду, то все более-менее неплохо.

– Вы им не верите? – Билла удивил скептицизм Мэдди, хотя недоверия требовала сама ее профессия, состоявшая именно в том, чтобы находить несоответствия в источниках информации. Это у нее отлично получалось, потому Джек и не хотел никем ее заменять.

– Верю, – ответила она. – Хотя даже если бы президент уже был мертв, нам бы об этом не сказали. – Это звучало ужасно, зато было чистой правдой. – Не думаю, чтобы вранье было вызвано чем-то еще, кроме угрозы национальной безопасности. В данном случае нас, кажется, не обманывают. По крайней мере я на это надеюсь.

– И я! – подхватил Билл.

Он провел с Мэдди еще полчаса и уехал. В три часа дня Джек наконец снял ее с крючка, разрешив съездить домой и переодеться, а потом выйти в эфир в пять часов, уже из студии. Ей едва хватило времени; о том, чтобы подремать, нечего было и мечтать. Он уже приказал жене вернуться в госпиталь для эфира в 19.30. Дома она переоделась в темно-синий брючный костюм. Состояние было такое, что впору уснуть на больничной каталке. Когда ее причесывали и гримировали, Мэдди держалась из последних сил, чтобы не сползти с кресла. Элиот Нобл, наблюдая за ней, не скрывал восхищения:

– Не знаю, как вам это удается, Мэдди. Если бы я вместо вас проторчал в этом госпитале двадцать семь часов, меня вынесли бы оттуда на носилках. Отличная работа!

Ее муж, правда, был другого мнения. Она поблагодарила коллегу за похвалу, хотя знала, что заслужила ее.

– Дело привычки, – ответила скромно. – Я уже давно этим занимаюсь.

Они с Элиотом все больше сближались, сейчас он ей даже понравился. В кои-то веки оценил по заслугам.

– В каком состоянии президент на самом деле, по-вашему? – шепотом спросил ее Элиот.

– Скорее всего нас не обманывают.

Кое-как, не без его помощи, Мэдди пережила пятичасовой выпуск новостей, а потом и эфир в 19.30. К восьми она снова была в госпитале, как приказывал Джек. Между двумя эфирами он заглянул к ней, сам свежий и отдохнувший, и надавал новых поручений, не забыв раскритиковать за предыдущие. Спросить, не устала ли жена, ему и в голову не пришло – просто не было никакого дела до ее состояния. Наступил час икс, и Мэдди должна была показать, на что способна. Она никогда его не подводила. Джек был слишком тщеславен, чтобы это признать, зато об этом твердили все остальные.

В госпиталь Мэдди вернулась как одна из героев первой ночи. Большинство каналов заменили людей, с ней работали новые оператор и звукооператор. Кто-то сжалился над ней и поставил в вестибюле каталку, чтобы она могла прикорнуть в перерыве между пресс-релизами. Мэдди рассказала об этом по телефону Биллу, и тот потребовал, чтобы она не пренебрегала сном.

– Вы свалитесь от недосыпа, – вразумлял он ее. – Вы хотя бы поужинали?

– Перехватила что-то у себя между эфирами.

– Надеюсь, сейчас вы не голодны. Вы не ели никакой гадости? – Его слова вызвали у нее усмешку: он многого не знал о ее профессии.

– Пища – здоровее не придумаешь: пицца и пончики. Стандартный рацион репортера. У меня начнется ломка, если я от нее откажусь. Нормальной едой я балуюсь только на приемах.

– Хотите, я вам что-нибудь привезу? – с надеждой предложил Билл, но Мэдди слишком устала, чтобы с ним видеться.

– Лучше залягу на свою каталку и попробую на пару часов отключиться. Но все равно спасибо. Я позвоню вам утром, если здесь не случится никакого аврала.

Ночь выдалась спокойной. Утром Мэдди съездила домой принять душ и переодеться.

В общей сложности она провела в госпитале пять дней. И в последний день наконец увидела Филлис, но той еще было не до интервью. Первая леди сама послала за Мэдди, и они поговорили в коридоре перед палатой президента, окруженные сотрудниками Секретной службы. Президента тщательно охраняли. Стрелявшего в него человека арестовали, но охрана не хотела рисковать.

– Как вы держитесь? – с искренней озабоченностью спросила Мэдди первую леди. Та выглядела на сто лет, поверх свитера был накинут больничный халат. Вопрос Мэдди вызвал у нее улыбку.