– Ты готова? – тихо спросил Антон Арнольдович.

– Не знаю, – честно ответила девушка. Заметила удивлённый взгляд Германа и хотела продолжить: – Я…

Но Бранделиус мягко перебил её:

– Неужели ты не хочешь отомстить?

И Карина вдруг поняла, что хочет.

Чувства, яркие эмоции, которые всегда бушевали в ней при мысли о насильнике, притупились, поблекли, но осталось холодное и равнодушное, словно чужое, желание убить.

– Хочу.

– Так давай это сделаем.

Они вошли в подъезд, пешком поднялись на третий этаж и остановились у двери.

– Позвонить? – зачем-то спросила Карина.

– Нет необходимости, – хмыкнул Марат.

Он улыбнулся, выставил перед собой руку, сосредоточился, разгоняя спрятанную внутри силу, и через несколько секунд дверь исчезла, сменившись круглым «окном» такого же диаметра, контуры которого состояли из мелких искрящихся молний.

– Как ты это сделал? – прошептала Карина.

– Убрал кусочек пространства.

– Тебе нужно билеты продавать, – хмыкнул Герман. – Ускоренная доставка куда угодно.

– Я подумаю…

Они прошли внутрь, и за их спинами вновь выросла железная преграда.

– Обалдеть!

– Давайте не шуметь, – попросил Бранделиус. В целях предосторожности он навёл морок, не позволяя соседям ни видеть, ни слышать происходящее, но всё равно решил призвать рабов к порядку. – Мало ли что.

– Согласна, – кивнула Карина.

Они прошли по тёмному коридору, довольно длинному, поскольку квартира была четырёхкомнатной, заглянули на кухню – никого. В первую комнату – гостиную – пусто.

– Где спальня? – прошептал Рыжий.

– Последняя дверь, – так же тихо ответила девушка.

– Давай сразу туда.

– Не спеши… – Бранделиус заглянул в следующее помещение и улыбнулся: – Мы на месте.

Человечек уснул в кресле с планшетом в руках: действительно, маленький, пухленький, с округлым лицом и неприятный даже во сне. Он, сладко причмокивая, спал, а на экране компьютера продолжали жить своей жизнью сказочные воины онлайн-игры: куда-то шли, чего-то делали, с кем-то воевали…

И Марат неожиданно подумал, что эти прекрасно нарисованные подданные даже не поймут, что их круглолицый повелитель умер. Их бессмысленная жизнь продолжится и будет продолжаться до тех пор, пока модератор не почистит сервер от давно не обновляемых аккаунтов.

– Надо же – я тоже в неё играл, – усмехнулся Герман.

– А чего прекратил?

– Надоело.

– На что же мы тратим наше время?.. – вздохнул Бранделиус.

– Вы уверены, что сейчас нам следует обсуждать онлайн-игры? – спросила Карина. – И… почему он не просыпается?

– Он проснётся, когда я захочу, – с улыбкой объяснил Антон Арнольдович. – Точнее, когда ты захочешь.

Бранделиус дал девушке время насладиться торжеством. Или же просто подумать о том…

«Ну, и что ты чувствуешь?» – беззвучно спросила себя Карина.

Радость приближающейся мести? Злорадство? Ощущение справедливости? А что это – ощущение справедливости? Что нужно сделать, чтобы понять, что это – справедливость?

Ну да – она хочет убить Круглолицего.

Ну да – ей кажется, что так будет правильно.

Но чувств никаких не было.

И Карина неожиданно подумала, что убивает по приказу. И, не удержавшись, подняла голову и посмотрела на Бранделиуса.

– Тебе нужно больше времени? – поинтересовался тот, неправильно истолковав её взгляд.

– А сколько у нас есть?

– Столько, сколько тебе нужно. Хоть вся ночь.

Они были одеты в чёрное, стояли в сумрачной, едва освещённой слабеньким бра комнате, и напомнили Карине демонов, поднявшихся из преисподней, чтобы нанести удар. Появившихся из тени и в тени убивающих.

«Потому что ангелы парят в небе…»

– Но лучше не затягивать.

– Согласна.

Бранделиус кивнул, Герман наклонился и грубо дёрнул Круглолицего:

– Просыпайся!

– Что? – Тот с шумом подобрал слюни и непонимающе уставился на окруживших его людей. – Кто вы?

– Добро пожаловать в ад!

– Мама!

Возможно, ему показалось, что он спит. Что видит кошмар. Реалистичный, чудовищно реалистичный кошмар, ибо как ещё можно объяснить, что земля под ним неожиданно разверзлась, и кресло исчезло, и он – нормальный взрослый человек и даже научный работник – провалился в густые заросли кактусов, каждая колючка которых, как ему показалось, уже давно мечтала вонзиться в его несчастное тело.