– Кто вы? – задал сакраментальный вопрос Громов. – Кто?

– Считайте меня детективом, – твёрдо ответил Петровский, глядя Виктору в глаза. – Я занимаюсь преступлениями в среде магов…

– Вы серьёзно?

Ответа не последовало.

– У меня имеются веские основания считать, что Бранделиус проводит в Уфе очень опасный эксперимент, – продолжил гнуть свою линию детектив. – Бранделиус подвергает людей сильнейшему магическому воздействию, чтобы…

– Разбудить нашу силу!

Петровский чуть приподнял брови, явно ожидая продолжения, понял, что за эмоциональным восклицанием ничего не последует, и качнул головой:

– Что бы ни делал с вами Бранделиус – это эксперимент с непредсказуемыми последствиями. Такие опыты запрещены, в первую очередь – из гуманных соображений, поэтому я прошу вас рассказать мне подробно обо всём, что происходит.

– Стать стукачом?

– Помочь себе и другим людям, невольно втянутым в эксперимент.

Виктор не знал, что делать. С одной стороны, он верил Петровскому и его истории: злость на Бранделиуса заставляла. Громову не нравилось то, что происходит с ними, и он чувствовал, что отдаляется от Даши, теряет её. Ему хотелось всё остановить. С другой стороны, кем он станет в глазах девушки, если предаст команду?

– А если я ничего не расскажу?

– Я уже нашёл Бранделиуса и теперь не отступлю, – веско произнёс детектив. – И мои коллеги не отступят, так что расследование завершится, даже если вы сейчас уроните мне кирпич на голову. Но не забывайте, что вы можете опровергнуть мои сомнения: если выяснится, что Бранделиус занимается законным исследованием, я просто уеду.

– Правда?

– Я ищу нарушения закона, и только. – Петровский улыбнулся. – Расскажите, что происходит? – повторил он.

И Виктор решился.

Вздохнул, почесал кончик носа и уныло начал:

– В том-то и дело, что лично со мной не происходит ничего…

– Ты уверен, что это его колёса? – хрипло спросил барон Самбука.

– Точно, в натуре, – подтвердил Грузило. – Я ведь говорил, что номера сфотографировал.

– В память, что ли, сфотографировал, в дырявую, мля?

Сидящий за рулем Хлястик хихикнул.

– В натуре сфотографировал, на телефон. – Обиженный Грузило показал шефу экран, на котором красовалась та же «Субару», что и на парковке у многоэтажного дома. – Как бы я потом иначе нашёл её, в натуре?

– Да уж, как?

– Как?

– Что «как»?

– Ты сказал.

Несколько секунд барон мрачно смотрел на вытаращившегося помощника, после чего покачал головой и велел:

– Заткнись!

Грузило подчинился.

В отличие от Самбуки, которому довелось получить образование – в имперские времена барон кое-как закончил радиотехникум, – Грузило из школы подался в армию, из армии – в уголовники, лишними знаниями, соответственно, не оброс и применялся в качестве источника грубой ударной силы. И тот факт, что помощник умудрился отыскать пацана, сфотографировавшего незнакомый автомобиль у Цыганских дворов, а потом хоть и не сразу, но отыскал саму машину, вызвал у барона законное удивление. Он даже подумал, что Грузило поумнел, хотел спросить, не принимает ли тот чего для головы, однако последний диалог продемонстрировал бандитам старого доброго Грузило, и Самбуке полегчало.

– Мочканем его? – поинтересовался Хлястик.

– Надо бы. – Грузило с надеждой посмотрел на барона.

А тот качнул головой:

– Кого?

– Кто в «субарик» сядет.

– А откуда нам знать, что это он наших замочил?

– А кто ещё? – вытаращился Грузило.

– То есть сначала допросим? – понял Хлястик.

– Обязательно…

Самбуке вообще не нравилась эта идея – мстить за отмороженных нарков, подвизавшихся гопстопить во Дворах. Во-первых, они мешали бизнесу, распугивая потенциальных клиентов и ухудшая и без того не самую лучшую репутацию Дворов; во-вторых, они сами виноваты: когда идёшь на дело, будь готов к тому, что события пойдут не так, как тобой запланировано. В-третьих…

В общем, можно долго перечислять, почему барон не хотел мстить, но пришлось: какой-то шкет сфотографировал незнакомую тачку, опасаясь, что это может быть полицейский, и таким образом обеспечил шикарную наводку на обидчика. Которого теперь надо грохнуть для поддержания авторитета.

Полный идиотизм, зато по здешним понятиям.

– Выходит, – прошептал Хлястик.

– Похож, – добавил Грузило, вспоминая невнятные описания нескольких случайных свидетелей, видевших, как гопстопники вели терпилу за гаражи. На свою погибель…

– Поехали за ним, – велел Самбука. – Только осторожно.

Внешне рыжий не походил на супермена, но, возможно, это именно он голыми руками уложил двух грабителей, и потому торопиться с нападением не следовало.

Герман припарковался и выключил мотор. Подождал, понял, что никто из спутников не горит желанием поддерживать разговор, и негромко произнёс:

– Вроде бы прибыли.

Бранделиус посмотрел на Карину:

– Всё верно?

– Да, он живёт здесь… – Сейчас, в ночи, сидя в автомобиле в компании трёх крепких, уверенных в себе мужчин, мужчин, готовых убивать… Карина неожиданно почувствовала сомнения: убивать? Её страдания – чудовищные, омерзительные, страшные – показались недостаточным поводом для казни. Ведь каким бы подонком ни был насильник, убийство – это страшный грех, который ляжет на них…