– А ты мне голову не морочь, товарищ Арташев.

Выдавливаете информацию в час по капле. Я не девка в ожидании

положительного теста на беременность, когда уже поздно кричать

«мама».

– Не бурчи, будущий генерал-полковник.

– От вас дождёшься, как же.

– Иван Викторович, я сам в твоём положении,

простой организатор. Президент сказал вперёд и мы все, как один,

грудями на амбразуры. Приказы не обсуждают. Сказать честно,

Сергей не мой человек...

– Вот с этого и надо было начинать.

– Ты дослушай, прежде чем раскрывать мировой

заговор. Сергей...он вообще ничей, свободный волк в краю

непуганых овнов и козлищ. Я за ним наблюдал ещё будучи

капитаном. Семнадцать лет как с куста и ни миллиметра зацепки,

одни поверхностные сведения. Знаю, кем был до пятнадцатого года,

а потом...сплошное чёрное пятно.

– И кто он, наш таинственный герой?

– Не поверишь. Пенсионер. Прапорюга.

– То-то чуяло моё сердце какую-то

неправильность, - Бокий расхохотался, громко хлопнув себя по

ляжке.
– Связались младенцы с чёртом.

– Бери выше — с демоном.

– Что? Прапор пообещал вам вечную жизнь?

На этот раз смеялись оба собеседника. Роман

крепко зажал рот ладонью, стараясь не выдать своего присутствия.

– Теперь о серьёзном, Иван Викторович. Ты меня

знаешь, я слов на ветер не бросаю. Сергей, он же Сергей Сергеевич

Мирошников, самый настоящий демон. Не какой-то там

мифический страшила с рогами, которым пугают добропорядочных

верующих. Наше счастье, что в нём осталось хоть что-то

человеческое. Году в шестнадцатом он голыми руками порвал банду

братков, вооружённых автоматами и пистолетами. Порвал в самом

прямом смысле слова — на части. Кровищи было, ужас. Оружие не

нашли, наверное припрятал в своей берлоге. Поверь, он очень

страшный тип. Идеальное оружие, от которого нет защиты.

– Уже поджилки трясутся. Мы в семнадцатом

таких матёрых моджахедов давили, мама не горюй, и не боялись.

– Зря иронизируешь. Но я предупредил и умываю

руки. Глянь на часы – не пора?

– Одиннадцать минут до срока.

– Командуй готовность.

– Всем внимание! – рявкнул зычный голос

начальника Управления. – Десятиминутная готовность! Всем

спрятаться и не шевелиться! Николай Васильевич, давай и мы

приляжем на матушку-землю. Костюм испачкать не зазорно.

Зазорно без башки остаться в неподходящий момент.

– Золотые слова, так и просятся на скрижали.

– Лишь бы не на мраморное надгробие.

Над поляной установилась тишина, люди замолкли, стих

треск веток под укладывающимися телами. Вдалеке замычала

корова, сопровождаемая заливистым лаем. Протарахтел дятел,

стрекотнула сорока. Невидимые пичуги затеяли разборки, отчаянно

вереща и попискивая. Внезапно идиллия нарушилась. Роману

показалось, что он оглох. Осторожно поковырял пальцем в ухе –

звука не было. Такое состояние длилось несколько ударов сердца,

тягуче отдаваясь в виски. И затем началось…

Басовитый гул, быстро сменяясь в тональности,

перешёл на свист, заставляя всех схватиться за головы. Деревья

сзади ангара дрогнули и закачались, издавая душераздирающий

треск. Чудовищная сила резко согнула их почти под прямым углом,

вверх полетели ветки, комья земли. Раздался резкий хлопок и на

месте части леса образовалась просека не менее трёх десятков

метров в глубина. Одну половину ворот сорвало напрочь,

искорёжив до непригодности, вторая чудом держалась на нижней

петле. Оборванные листья, зелёными мотыльками, медленно

спускались с небес.

– Вот это я понимаю прорыв так прорыв. Чисто по-

нашему, с громом и барабанным боем, - Арташев крякнул,

разглядывая учинённое непотребство. – Пойдём посмотрим, Иван

Викторович. Может там гости, а хозяева и глаз не кажут. Подумают,

что мы…испугались.

Генералы заглянули внутрь строения через целые

ворота и одновременно покачали головами – пол толстым слоем