– Никак. Прекращаем политический трёп.

Роман поморщился от резкости ответа, хотел возразить и

махнул рукой – передумал разводить дебаты на пустом месте.

Правильно сделал – мы не на встрече правящей партии с

оппозиционным блоком. Лучше о житье-бытье трындеть, а то у нас

каждый второй знает, как обустроить Россию. Чёрт, брюзжу как

старый дед на завалинке.

– Сергей, правда…

– Правда, Роман.

– Дай договорить сначала.

– Слушаю внимательно.

– Весь настрой сбил…Ты человек или нет?

– Нет.

– Давно?

– Давно.

– Вот и поговорили, - он полез в карман рубашки, достал

сигареты и досадно чертыхнулся.
– Куришь?

– И тебе не советую. Вредно для здоровья.

– Сам как-нибудь разберусь, что вредно, а что нет, - Роман

раздражённо смял пустую пачку.

– «Данхил», «Ротманс», сигары? Саратовскую «Приму»?
– я

по очереди сконструировал называемые предметы.

– Фокусник хренов, - он выдернул из рук «Гавану» в

целлофановой упаковке, распечатал, надкусил кончик за

отсутствием обрезайки.
– Крепкая, зараза, - сипло протянул после

первой глубокой затяжки. – Продирает, аж до самой задницы.

– Кушай, не обляпайся.

Пять минут помолчали, на большее Кравцова не

хватило:

– Ты где служил?

– Писарем при штабе.

– Все двадцать пять? Очень смешно.

– Двадцать семь. Да и какая разница. К твоему дню

рождения я не одну пару сапогов с берцами стоптал. Тебе поди лет

тридцать?

– Двадцать девять, а Настя на четыре года младше.

– Чего так поздно ребёночка завели?

– Квартиру дали недавно. У родителей квадратура не

позволяла личной жизнью заниматься. И вообще мы сейчас про

тебя разговариваем. Про твоё тёмное настоящее.

За деревьями взрыкнуло и на поляну выползли

грузовичок с двумя половинками новых ворот, подъёмный кран и

пассажирская «Газель». Засуетились оранжевые жилетки, довольно

заурчал бензогенератор; заверещала болгарка, весело разбрызгивая

сноп бенгальских огней. «Оперативненько», — подумал я,

наблюдая за чужой работой. Осталось разжечь костёр, пустить воду

и погрузиться в созерцательное ничегонеделанье. Впрочем, мы и

так ничего не делаем уже два часа. Когда они наговорятся? О,

неужели бог услышал мои молитвы, запустив незатейливую

мелодию Нокии.

– Слушаю.

– Вы там ещё не разбежались?

– Покуда терпим.

– Молодцы. Смотри, скоро подкатит парочка брони

для рекламной акции, загоняйте в ангар и ждите. Мы недолго,

совещание заканчивается. Сопроводите меня к предкам?

– Николай Васильевич, оно вам надо?

– Может и не надо, но любопытно. Уподобляюсь

Черёмохову на старости лет. Так как?

– Чего не сделаешь ради хорошего человека, - я

вздохом изобразил вселенскую скорбь.

– Всё, уже собираемся. Отбой.

– Скоро они?
– Роман кивнул на замолчавшую

трубку.

– Железо погнали. Начинается промоакция с

раздачей бесплатных подарков. Прогуляешься в иные миры?

– Естественно, - что-то не было особой радости в

голосе Кравцова.

– Не ссы, капитан, со мной не пропадёшь. Если что,

я тебя возрожу...возрожду...короче, возьму в свою армию тьмы, а то

одному скучно.

– Скучай дальше, у меня ещё семья молодая.

Позади ангара засвиристело, затрещали сминаемые

кусты, заорали «куда прёшь...разуй глаза...» и во всей красе

нарисовался Т-90. Грациозно сделал круг, раскидывая по сторонам

земляные комья, норовя осыпать всех и вся. Дыхнул сгоревшей

солярой, превращая лесной пейзаж в вонючий склад ГСМ. Следом

проскочила БМП, порыскала острым носом, пристроилась рядом,

со старшим собратом из гусеничной братии, словно показывая:

«Мы вместе и нам всё по...». Из её нутра вылезли двое, увешанные

армейскими причиндалами как на выставку вооружений. Роман

отбросил потухшую сигару, отряхнул брюки от прилипших

травинок, пошёл знакомиться с новоприбывшими. Пока

пообщались, пока аккуратно подогнали технику к переходу —