разговоров о небесных чудесах мы не продвинулись, пока не

наткнулись на молодую женщину с грудным ребёнком. Она

посоветовала поговорить со знахаркой бабой Машей, живущей

немного на отшибе от остальных дворов.

Домик местной целительницы ничем особенным не

выделялся, такой же старый и серый с заросшей зеленью крышей.

Под небольшим навесом сушились пучки разнообразных трав,

тройка кур копошилась в пыли, охраняемая зорким петухом. Из под

крылечка выкатился грязно-жёлтый клубок шерсти и заливистым

лаем стал оповещать всех о присутствии посторонних на

подведомственной территории. Скрипнула скособоченная дверь,

выпуская наружу невысокую полную женщину в тёмном цветастом

платье и белым платком на голове:

– Кузька, ну-ка брысь на место.

Пёс, недовольно ворча, полез обратно и уже оттуда,

положив голову на лапы, следил за нарушителями спокойствия

чёрными бусинами глаз.

– Здравствуйте, молодые люди. Вы что-то хотели?

– Здравствуйте, баба Маша. Мы ищем старца-ведуна,

да не знаем к кому обратиться, - на этот раз говорить решила

Нарейса, видимо считая, что женский пол друг друга лучше

понимает.

– А зачем он тебе девонька? Вон ты какая справная,

здоровье так и пышет.

– Встретиться нужно по личному вопросу. Говорят - он

на всё ответы знает

– Дай мне руку, - она взяла Нарейсу за запястье,

подержала недолго, бросив настороженный взгляд на кончики

пальцев. – Может быть ты и права. Дети есть?

– Дочь пятнадцати лет.

– Молодо выглядишь для такого взрослого ребёнка.

Кожа гладкая, грудь как у молодухи. Болячек никаких не вижу, на

сносях можешь быть ещё не раз, вот только закрыто твоё лоно для

мужского семени. Не подскажешь, кто так искусно сделал? Я сама

только настоями да мазями умею и то ненадолго.

– Есть одна умелица, - туманно произнесла Нарейса.

– Ну, есть, так есть, - не стала развивать тему знахарка.

– Амвросий здесь не появляется, да и не видела я его, почитай, три

месяца. Опять отшельничает на Юргилицком или ещё куда подался.

Видите островок напротив села? Туда народ старается не лезть –

гиблое место. Поговорите с отцом Феоклистом, бывшим

священником соседнего села – старец частенько у него

останавливается.

– Почему бывшим? Сана лишили? – проявил я

законное любопытство.

– Из церкви общежитие сделали, вот и негде служить,

– сердито ответила баба Маша. – Нет у нас теперь божьего места. А

ты, мил человек, кто этой красавице?

– Муж. Руку давать?

– Давай, коли охота, - она усмехнулась и ухватила мою

ладонь неожиданно крепкими пальцами. – Не балуй, и так вижу,

что не мальчонка сопливый, однако Амвросий посильнее тебя будет,

отродье тьмы.

– Бабушка, что вы такое говорите? Я ничего плохого

никому не делаю.

– Поэтому до сих пор живой ходишь. Бог не любит

ваше племя, терпит до поры до времени. Если бы не жена, я с тобой

и разговаривать не стала.

Слова и тщательно скрываемая неприязнь

откровенно удивили. С какого перепугу сельская старушка обозвала

меня отродьем? Сканирование её тела показало неплохое силовое

ядро, оплетающее сетью крепких каналов всю структуру тела,

особенно плотных в области головы. Странные знахарки живут в

глуши, не правда ли?

– Скажите, баба Маша, кроме вас и Амвросия, есть

ещё координаторы?

– Были да ушли…Ах ты, шельмец, поймал всё-таки

на слове, - водянистые глаза потемнели и стали густого

фиолетового цвета. – Зачем вы пришли, арахеос? Что делать воинам

в пустыне, где отсутствует достойный противник? Не понимаешь?

Нет здесь ни братьев, ни сестёр, ни советов координаторов. Есть

только Древний, и то проявляет себя настолько редко, что его

существование начинает вызывать сомнения. Пойдёмте в дом, там я

приму настоящий вид.

Внутри домишко тоже не блистал — стандартная

обстановка из кровати с горкой подушек, лавка у печи, стол с

кухонной утварью и пара табуретов.