копья и всё такое. Хочу заметить – здесь живут не люди, себя

аборигены называют рахса. Для них вы настоящая диковинка.

– Хей, архос, у меня двоится в глазах или ты привёл

ещё одного белокожего приятеля?

Я поднял глаза и увидел на верхней галерее

пошатывающегося копателя, размахивающего светящейся палкой.

– У тебя хорошее зрение, Тугорн. Судя по весёлому

настроению - сокровища поделили?

– Делят...скоро до драки дойдёт, а я взял долю и в

зардан, надо же отметить удачное дело. Гунур мне такое пойло

дал...у-у-у, сразу в голову бьёт.

– Вождь же запретил продавать...

– А он и не продавал...давай, говорит, сделаем

честный обмен...ну я и поменял, ма-а-а-ленький кусочек дехья на

большой кувшин выпивки. Ты это...приходи к норе...Придёшь?

– Приду. Только приятелей провожу и сразу к тебе.

– Правильно. Нам только на двоих хватит, - он потряс

заплечным мешком и, придерживаясь за поручни, направился

нетвёрдой походкой дальше.

– Да он никак пьяный? – изумился генерал.

– Почему бы и нет? Сдал клад, получил проценты -

теперь гуляет, - я не видел повода к удивлению.

– Вы их тут спаиваете что ли? – в голосе Черёмухова

просквозило негодование.

– Виктор Павлович, они прекрасно умеют делать

алкоголь. Правда то, что продают в местной забегаловке больше

похоже на низкопробную брагу. И вообще мы здесь не для того,

чтобы заботиться о моральных устоях аборигенов.

– Вот это верно, Сергей Сергеевич, у нас совсем

другие цели. Пора на рабочее место, будем думать, куда девать

свалившееся на голову богатство, - Арташев провёл пальцами по

корпусу летательного аппарата.

Проводив генерала с учёным обратно в кабинет, я

вернулся на корабль. Составить компанию копателю не получилось.

Мертвецки пьяный Тугорн лежал на спине у ближайшего раскопа,

выводя громогласные рулады. М-да, кажется рахса несколько

переборщил с дозой. Хотел с ним поговорить «за жизнь»,

расспросить о других интересных находках – он тут давненько

бродит, но не судьба…

Дома царила идиллия – диван, Аня, планшет и

тишина.

– Дочка, ты бы сходила куда-нибудь. Постоянно что-

то читаешь…интересное хотя бы?

– Интересное, - она оторвалась от экрана. – Эльфы,

гномы…любовь.

– Ясно, фэнтези увлекаешься.

– Да, лучше читать, чем носится как одурелые и

драться с кем попало.

– То есть, тебе не нравится, как проводят время

сёстры?

– А что в этом хорошего? Катька только и хвалится,

как они от кого-то сбежали да кому-то накостыляли. Разве в этом

смысл жизни?

– И в чём он, если не секрет?

– Ну-у-у...
– дочь приняла сидячее положение,

задумчиво потеребив одну из десятка косичек, - Не знаю, но не так,

как они делают.

– Может сначала нужно окончить школу, а потом

задумываться над такими глобальными вопросами?

– Потом будет некогда — работа, муж, дети. Пап, а

сам как считаешь?

– Весь смысл жизни в том, чтобы жить. Любить

близких, растить детей — своих или чужих, не столь важно.

Оказывать помощь тем, кто в ней нуждается и много ещё чего.

– Пап, а как так вышло, что у меня есть сёстры?

– А разве мама тебе не рассказывала, откуда берутся

дети?
– я улыбнулся, потрепав дочь по голове.

– Я и так об этом знаю, - добавила торопливо.
– Чисто

теоретически. Случайно заглянула в твой паспорт, а там записаны

только мы с Артёмом и стоит штамп о регистрации одного брака.

Выходит Морана и Катя — внебрачные?

– Нет, конечно. Дело в том, что браки

зарегистрированы в других мирах. Нарейса и Татьяна — законные

жёны, о чём есть соответствующие бумаги местных священников.

– Что-о-о?!
– Аня открыла рот от удивления.
– Ты...ты

многоженец?

– Стечение обстоятельств, - меня несколько смутил

поворот к теме, которую мы в семье никогда не подымали.