Осторожно выглянув из-за дерева, пилот похолодел: вот растяпа, флягу-то он позабыл, оставив лежать возле самой воды! Не заметить ее просто нереально. Да и свежие следы на влажной глине наверняка остались, любой мало-мальски внимательный человек сразу увидит. Твою же мать! Опустив в карман руку, Захаров вытащил пистолет и взвел большим пальцем курок, порадовавшись, что догадался заранее дослать в ствол первый патрон и сейчас не придется терять время, передергивая тугой затвор. Да и лязгнет он при этом, действовать-то одной рукой придется. Если не удастся уйти, живым он сдаваться точно не собирается! Интересно, кто они такие? Разведчики, наверное, или диверсанты, обычной пехоте в лесу делать нечего.

Ветви окружающего ручей густого кустарника зашевелились, и из зарослей один за другим вышло четверо гитлеровцев. Рассмотрев униформу и экипировку нежданных гостей, капитан мысленно присвистнул: ничего себе, самые настоящие парашютисты-десантники! На всех одинаковые серо-зеленые прыжковые комбинезоны, из укороченных до середины бедер штанин торчат более темные брюки с наколенниками, заправленные в высокие ботинки с боковой шнуровкой. На головах непривычного вида защитные шлемы без полей – помнится, на занятиях им рассказывали, что подобная форма выбрана специально, чтобы не мешать раскрытию парашюта. Вооружены все четверо автоматами, плюс у каждого пистолет, нож и гранаты. Угадал он, стало быть, действительно разведчики-диверсанты. Наверняка сейчас по лесам полным полно подобных диверсионных групп шастает, вот на одну он и нарвался. Ну, то есть почти нарвался…

Прижимаясь к шершавой коре, Александр зло скрипнул зубами – да уж, с его-то рукой да пистолетом с одной запасной обоймой с этакими волками не повоюешь! Да и не готовили пилота-истребителя для борьбы с вражескими десантниками, так что уровень подготовки даже сравнивать смешно. Было б их двое, можно было дождаться, пока станут набирать воду, и воспользоваться неожиданностью, первым открыв огонь, а так? Никаких шансов, даже если успеет положить парочку, остальные его в решето превратят. Или, что скорее, залягут да гранатами закидают – вон они, у всех за поясами торчат…

Остановившись возле воды, немцы заговорили громче, наверное забытую фляжку нашли. Сейчас еще следы обнаружат да пойдут проверить… Главное, чтобы вовсе уж бесшумно не подобрались, если скрутят, он даже застрелиться не сумеет!..

Но события пошли совсем не так, как ожидал пилот. Парашютисты внезапно дружно замолчали, следом зашуршала трава и скрипнула кожа ремней, будто люди торопливо опускались на землю, залегая. Едва слышно лязгнули затворы автоматов, раздалась произнесенная шепотом короткая команда. Неужели гитлеровцев так напугала его фляга и следы? Выждав несколько секунд, Захаров напряг руку с пистолетом, готовый в любой момент открыть огонь, и рискнул осторожно выглянуть из-за укрытия. Как он и предполагал, двое немцев залегли, остальные разошлись в стороны, опустившись на землю для стрельбы с колена. Что интересно, все они находились к нему спиной, старательно выцеливая заросли метрах в пяти за ручьем. Ага, не по его душу, получается! Уже хорошо.

Мучительно тянулись секунды, однако ничего не происходило, тишину нарушали лишь птичьи крики, журчание ручейка да шелест листвы. Наконец один из диверсантов – видимо, командир группы – не выдержал и громко пролаял что-то на своем языке, обращаясь к кому-то в зарослях. Не дождавшись ответа, он коротко выругался и дал по сплетениям ветвей короткую очередь. К нему немедленно присоединился один из немцев, двое других стрелять пока не стали. И вот тут произошло то, чего Александр ожидал меньше всего: в глубине кустов замигали вспышки выстрелов, один из парашютистов с глухим стоном завалился на спину, выронив автомат, остальные открыли ураганный огонь в ответ. В торопливый стук автоматов порой вплетались гулкие хлопки винтовочных выстрелов – «с той стороны» явно стрелял не один человек. Несколько пуль с сочными шлепками влепились в дуб, за которым укрывался капитан, и пилот торопливо отпрянул назад. Ого, ни хрена себе!

Перекрывая грохот выстрелов, один из немцев что-то отрывисто скомандовал, однако практически не знавший немецкого комэск разобрал только одно знакомое слово: «grenades». Значит, гранатами хотите наших забросать, суки? Хрен вам! Теперь его очередь. Поможем нашим. Главное, чтобы его самого шальной пулей не зацепило.

Высунувшись из-за ствола, Захаров прицелился в перекрещенную ремнями портупеи спину лежащего в пяти метрах гитлеровца и дважды выстрелил. Толчки отдачи отозвались в ране острой болью, но он даже не обратил на это внимания. Коротко дернувшись, немец уткнулся лицом в землю. Уловивший боковым зрением неладное, ближайший к нему парашютист начал спешно разворачиваться в сторону пилота, но «ТТ» хлопнул еще пару раз. Первая пуля лишь разодрала рукав комбинезона, зато вторая вошла диверсанту точно под срез каски. Третий немец с похвальной быстротой оценил внезапное изменение ситуации и, перекатившись по земле, дал длинную очередь из автомата, но Александр уже укрылся за брызнувшим щепками и кусочками коры стволом. Он не видел, как гитлеровец, снова перекатившись, торопливо скручивает защитный колпачок с гранаты. На миг приподнявшись, парашютист коротко замахнулся, и в этот миг в него попали сразу две прилетевшие из зарослей пули. Опрокинувшись навзничь, он выронил гранату, отлетевшую в ручей и поднявшую небольшой дымный фонтан воды и жидкой грязи. На этом короткий бой и закончился…

Привалившись спиной к комлю, Захаров потряс слегка гудящей после близкого взрыва и выстрелов головой. Растревоженная рука снова заныла, и он уложил ее на колени, баюкая и успокаивая боль. Интересно, что за неожиданные союзники у него столь вовремя объявились? Главное, чтоб не стрельнули ненароком, приняв за уцелевшего немца. Крикнуть им, что ли?

– Эй, за деревом, живой? Кто таков будешь? – словно прочитав его мысль, раздалось из зарослей. – Выходи, стрелять не станем.

– А вы кто? – вопросом на вопрос ответил капитан, на всякий случай решив первым не называться.

– Свои мы, артиллеристы из седьмой противотанковой бригады.

– А я летчик, тридцать третий истребительный полк.

– Ладно, браток, сейчас подойдем. Немцы там как, не шевелятся? Не пальнут, часом?

– Не пальнут, – буркнул капитан, выглядывая из-за дуба и на всякий случай осматриваясь. – Некому тут стрелять.

Спустя несколько секунд к ручью вышел, опираясь на плечо бойца, лейтенант со скрещенными пушками на петлицах изодранной и окровавленной гимнастерки. Судя по бинтам и крайне изможденному виду, он был серьезно ранен.