Она скомандовала компьютеру:

– Вызов – Мик.

Это был коп.

Мардер решил сделать остановку в Батон-Руж, полагая, что в столице Луизианы отыщутся мастера, способные залатать пулевые отверстия в автомобиле. Так оно и оказалось. В «Кузовах Боба» на автостраде «Эйрлайн», в грязном маленьком офисе, достаточно было помахать пачкой купюр, чтобы упомянутый Боб уяснил суть: никакой страховки, никаких записей, никаких налогов, двойная плата за однодневную работу, начиная с этой самой минуты.

Договорившись обо всем, он переместился в «Макдоналдс» через дорогу. День выдался жаркий и обещал стать еще жарче – насыщенный, липкий зной при выцветшем ясном небе, характерный для штатов у Залива; как раз тот климат, который Мардер очень и очень не любил. Он ничего не имел против жары, пока было сухо, ему нравилось попечься на солнышке, а вот вариться заживо – нет. За свою жизнь он уже вдосталь поварился – и во Вьетнаме, и летом в Нью-Йорке.

Перед рестораном он помедлил и заглянул в окно. В общественных местах Скелли всегда занимал стратегически выгодную позицию; на этот раз он выбрал кабинку в углу – с хорошим обзором улицы, впритык к стене и с запасным выходом неподалеку. Мардер задержался на миг, стараясь не попасть в поле зрения товарища, и понаблюдал за ним – глупо, конечно, но в обществе Скелли легко было заразиться паранойей.

Скелли попивал чай со льдом и царапал что-то дешевой шариковой ручкой в маленьком блокноте. Несмотря на жару, на нем была бежевая хлопчатобумажная куртка поверх футболки, на голове – старая бейсболка с эмблемой «Ред Сокс», надвинутая по самые глаза, скрытые за солнцезащитными очками «Вьярне». Зажав блокнотик в руке, Скелли запустил другую во внутренний карман и, к удивлению Мардера, достал оттуда телефон – толстую черную штуковину с антенной величиной с карандаш. Мардер вошел. С тех пор как выросли дети и вплоть до этой поездки, ему ни разу еще не доводилось бывать в фастфудовских забегаловках, и теперь, попав в здешний кондиционированный холод, вдыхая знакомый, слегка тошнотворный запах дешевой еды, он поклялся себе не возвращаться сюда и впредь. Он прошмыгнул на сиденье, прежде чем Скелли успел убрать телефон.

– А я думал, у тебя нет сотового, Скелли.

– Его и нет.

– А что за штуку ты только что засунул в карман – бублик? Или это твой персональный вибратор?

– Это спутниковый телефон.

– Да ну. И с кем же ты разговаривал?

– С одним парнем. Ну так что с этим Бобом? Починит он твой фургон? Не то чтобы я приветствую этот ремонт. По-моему, с дырками от пуль кемпер выглядел не таким старперским – матерая такая городская колымага.

– Там, куда мы едем, нам матерость ни к чему. Нам надо стать невидимками.

– Ну да, это я вроде как уяснил. Не объяснишь ли, для чего?

– И это спрашивает главный невидимка Америки. Все просто. Я не желаю, чтобы меня тревожили. И хочу, чтобы у меня было время спокойно поразмыслить в моем мексиканском убежище. Почему это так сложно понять?

– Потому что это хрень полная. Ты вооружен до зубов, платишь только наличными и не включаешь мобильник. Отсюда вывод: ты от чего-то убегаешь. Если б я знал, от чего, то наверняка смог бы помочь.

– Очень ценю это, Патрик, и позволь со всей серьезностью заверить тебя: ни от чего я не убегаю, не прячусь. Как и ты, я старею и склонен к чудачествам. Эта поездка – одно из них. Я тебя не приглашал, но раз уж ты здесь, уважай мое стремление к анонимности. Ты вот что скажи: как у тебя этим прекрасным утром обстоят дела с огневой мощью?

– Ты про пушку, что ли? Да ну, ни фига у меня нет! – И, после короткой паузы: – Только «зиг» [16] , и все.

– О, превосходно. Больше всего на свете мне хотелось бы провести свой… свой отпуск в какой-нибудь тюрьме на юге.

Мардер чуть не сказал «остаток дней», но вовремя одумался.

– Угу, так вот почему ты мне и десяти слов не сказал с тех пор, как те ребята напали на нас в Жопе, штат Джорджия? Чтоб я не отрывал тебя от твоих сраных размышлений?

– Напали на нас? Напали? Ты вломился в байкерский бар и спровоцировал драку, да такую, что мне пришлось выручать тебя при помощи огнестрельного оружия, а потом разгромил на четверть миллиона…

– Во-первых, ты с кем вообще разговариваешь? С бабулей своей? «Выручил», мой друг, неподходящее слово. «Вмешался» – тут не поспорю, «раззадорил» – да. Если б ты придержал свою пушечку в штанах, через три минуты все эти конфедератские засранцы были бы в отрубе. Ты же меня видел в деле.

– Видел. Когда тебе было двадцать три, тридцать…

– Ты на что намекаешь? Что меня списывать пора? Что все, кранты мне?

Голос Скелли достиг боевого диапазона громкости, пригодного для общения на фоне пальбы из мелкокалиберного оружия, и обычные посетители «Макдака» уже таращились на них, одни с жадным интересом, другие со страхом. Пухлый юнец в белой рубашке с бейджиком на груди достал мобильник.

Мардер резко встал.

– Да, ты старпер и пустобрех. Чтобы убедиться в этом, мы сейчас поймаем такси, разыщем бильярдный клуб, и я порву тебя в «девятку», пока Боб будет чинить мою пролетарскую колымагу.