– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Рик, – сказал Берни Нейтан, выслушав его просьбу. Голос в трубке казался незнакомым: голос человека, который никогда ни в кого не стрелял и в которого тоже не стреляли, эхо прежней жизни.

– Да, Берни, тут сделка с недвижимостью. Если подкинуть авансом немного наличных, то может оказаться очень выгодно. – Попрощавшись, он взглянул на Скелли. – Ну и на что же пойдут эти деньги?

– Закупим минимум необходимой техники, чтобы casa не так просто было взять, если кто-нибудь насядет на нас всерьез. Из того, что будет в наличии. У них там все из советских запасов, но всякого бракованного барахла нам не надо, так что придется платить по максимуму. Одевайся, шеф. Человек ждет.

– В такую рань? – удивился Мардер, но сбросил халат и натянул брюки, потом футболку и старые кожаные гуарачи. – Я думал, такие дела проворачивают глухой ночью.

– Только в кино. Хреново выглядишь, кстати говоря. Ты чем вчера занимался?

– Ничем особенным – пока ты там якшался с международной мафией, мы славно поужинали в «Ауре» на первом этаже, а потом Кармел и Лурдес пошли в ночной клуб.

– Ты выпустил эту девчонку ночью в большой город? И как еще ее не свистнули прямо с улицы?

– Да ладно тебе, она с Кармел была. А Кармел может за себя постоять.

Он кое-как нацепил на себя кобуру, засунул в нее «кимбер», и Скелли помог подтянуть ремешки. Мардер вздохнул. Еще одна вещь, к которой он не был готов: оказывается, его дочурка тоже вооружилась. Когда прошлым вечером он высказал те же опасения насчет Лурдес, что и Скелли, Стата продемонстрировала ему дедовский «кольт-вудсмен» и заверила, что не будет выпускать красавицу из виду. Проводив их взглядом, Мардер немного послонялся по близлежащему дорогому району, отыскал бар с телевизором и стал очевидцем того, как «Лос Тигрес» громят «Морелию» (три – ноль), в непривычных количествах поглощая темную выдержанную текилу, вкус которой и сейчас чувствовал на языке. Впрочем, зубная паста и щетка решили проблему. Он ополоснул лицо холодной водой, надел пиджак и вместе с другом покинул номер.

Скелли взял напрокат старенькую белую «Джетту». Они направились в отделение HSBC на Пасео-де-ла-Реформа, расположенное в нескольких кварталах от отеля. Мардер обнаружил, что ремни безопасности не желают его отпускать; пока он ругался и щелкал застежкой, Скелли (который не пристегивался никогда) бессовестно хихикал. Высвободившись наконец, он со спортивной сумкой, как заправский bandito, прошел в банк, обратился к служащему и изложил суть проблемы. У него попросили паспорт и кредитную карту, затем последовало несколько звонков и подозрительные переглядывания. Мардер пару раз уловил фразу «эксцентричный американский миллионер». Часть суммы предложили взять в песо, «если только сеньор не желает подождать». Сеньор ждать не желал, так что пришлось идти к очередному «знакомому» Скелли и менять пятидесятипесовые купюры на золотые монеты. Очевидно на международном рынке нелегального оружия признавали только доллары, евро и золото.

Затем Скелли с юга объехал парк Чапультепек и по скоростной магистрали Ла-Пьедад двинулся на восток. Автомобиль он вел с обычной лихостью, петляя по трассе и превышая скорость, но при этом склонился над рулевым колесом и то и дело подергивал головой, смотря в зеркала.

– Проблемы? – спросил Мардер.

– Правая полоса, темно-синий фургон через две машины от нас.

Мардер присмотрелся. Действительно, сзади катил темно-синий «Додж», но его ветровое стекло сверкало на солнце, и пассажиров было не разглядеть.

– А что с ним?

– Он едет за нами от самого банка.

– «Хвост»?

– Не исключено. Давай-ка проверим.

Скелли надавил на педаль газа, одним рывком обогнал фуру, полмили мчал по левой полосе, потом снова ушел на центральную и взглянул в зеркало. Мардер обернулся и посмотрел назад. Через две машины от них виднелся верх синего фургона; так и есть, «хвост».

– Ну ладно, – сказал Скелли, – тогда давай оторвемся от них и будем надеяться, что они не додумались отправить за нами сразу несколько машин.

Мардер откинулся на спинку и собрался с духом. Скелли еще раз вывернул на полосу обгона и сбросил скорость. На них летел «Мерседес», мигая фарами. Мардер всмотрелся в лицо друга. Тот стиснул зубы, кожа на лбу тускло заблестела от бисеринок пота. Скелли было страшно – но ему всегда было страшно. Мардеру вспомнилось, как эта мысль осенила его в бамбуковых зарослях и как его удивило тогда, что Скелли панически боится умереть, а сам он – нет.

Мардера пугала угроза попасть в плен, страшили заточение и пытки. Он вспоминал, как сидел в зарослях, и тени от стеблей бамбука рисовали тигровый узор на лицах притаившихся рядом людей. Их зажали на крохотном холме, не больше четверти мили в окружности, у самой его плоской верхушки. Бежать было некуда, забрать их с воздуха тоже не могли – холм густо порос бамбуком и деревьями. Огонь почти прекратили, потому что патронов у них осталось очень мало. Мардер не стал выбрасывать свой «M79», хотя из боеприпасов располагал лишь парочкой дымовых гранат. И еще у него сохранился сорок пятый. У роты ВНА, загнавшей их сюда, патроны тоже наверняка были на исходе, но они-то, конечно, имели возможность вызвать подкрепление; в окрестностях находились тысячи солдат, а на то, чтобы удерживать отряд спецназовцев на месте, патронов точно хватало. Сквозь зеленую решетку бамбука виднелись Скелли с радистом; сержант что-то говорил в пластмассовую трубку, голос его был спокойным, взгляд – диким и бессмысленным.

Но вдруг он встал, не обращая внимания на обстрел, подошел к Мардеру, попросил у него гранатомет и красную дымовую гранату, затем запустил ее метров на сто к вершине холма. После этого сержант сказал Мардеру, что скоро прилетит «C-130», и когда донесется шум моторов, надо лечь на землю и зажать уши руками. Мардер, однако, не устоял и взглянул наверх, услышав гул. Он увидел зеленые следы трассирующих снарядов, выпущенных в «Геркулес», а потом самолет скрылся, оставив за собой малюсенькую черную точку.