Настроив угол проникновения, для начала, я провел головкой члена по ее анусу. Это было неявное предложение, но только лишь намек. Я хотел, чтобы Ливви желала моего доминирования так же страстно, как и я ее подчинения.

Победа!

Она издала молящий звук, а ее бедра толкнулись до того, как она смогла сдержаться. Перестав двигаться, я возликовал от ее разочарованного вздоха, и от того, как она заставила свое тело успокоиться.

– Скажи мне, чего ты хочешь, - с жаром прошептал я ей на ушко.

Ливви нахмурилась, но не поддалась.

Отклонившись назад, я провел по ее дырочке смазанным в масле пальцем, и медленно проник внутрь, только на одну фалангу. Ливви громко простонала. Я вышел из нее.

– Скажи мне.

– Пожалуйста, Калеб.

Она приподняла свой зад.

– Скажи мне.

Расположив головку своего члена у ее входа, я осторожно толкнулся.

– О, Господи!

Сжав простыни в кулаках, Ливви выгнула спину.

– Пожалуйста, Калеб. Ты мне нужен.

Вне всяких сомнений, это было весьма приятное для меня утверждение. Но все-таки, получив неожиданное, но желаемое подчинение, я задумался, что, возможно, мне не следовало его принимать.

Я поцеловал Ливви в плечо.

– Спасибо тебе. Знаю, я не тот человек, которому с легкостью можно довериться.

Мои пальцы нашли ее влажную плоть, и скользнули внутрь. Это была знакомая территория, которая не требовала от меня быть чересчур нежным или осторожным, а также склонять Ливви к своей воле. Здесь было безопасно. Прошипев в возбуждении, Ливви задвигала бедрами, насколько это у нее получалось под моим весом.

– Что ты делаешь?

Голос Ливви был чуть громче дыхания. Согнув пальцы, я стал прижимать их к передней стенке ее влагалища, зная, что так она быстрее кончит.

– Думаю, это очевидно. Сначала, я собираюсь довести тебя до оргазма, затем трахать, пока ты снова не кончишь. И, может, за этим, последует еще один раунд.

Ливви хныкнула. Я жил ради этого звука.

– Но... я думала... о, Боже... прямо туда.

Пространство между ее губами и моими ушами заполнили стоны и нечленораздельные просьбы. На мои, находящиеся в ее теле пальцы, хлынул новый поток влаги. Ливви застыла, охваченная пиком своего удовольствия, после чего обмякла. Медленно вытащив пальцы, я уже был готов заменить их на...

– Нет, Калеб, - прошептала она в подушку, - не так.

– Не так?

– Я знаю, чего ты хочешь.

– Но я не хочу делать тебе больно.

– А я хочу, чтобы мне было больно, - прошептала Ливви.

Ее волосы липли ко лбу, тело было раскрасневшимся, а глаза закрытыми. Она не увидела моей напряженной реакции, и не открыла глаз, чтобы принять этот момент. Казалось, будто Ливви купалась в своем блаженстве, а не просила меня причинить ей боль. Кто ты, черт тебя подери, такая?

– Ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно?
– прошептал я.

С секунду она молчала.

– Я доверяю тебе, Калеб.

– Но...

– Шшш, - успокаивала Ливви, - не анализируй, просто сделай.

Я и сделал, испытывая немалую долю тревоги. Совсем слегка вжимаясь в ее попку, я слушал ее глубокие вдохи и выдохи. Ливви впускала меня в свое тело через подчинение, оставаясь для меня открытой и готовой. Мое сердце колотилось с такой силой, что чуть не выпрыгнуло из грудной клетки. Я не понимал. Она хотела, чтобы я изменился. Хотела кого-то, отличного от меня, разве не так? Тогда почему она меня изводила? Какой-то части меня было все равно. Я хотел ее слишком сильно, чтобы во всем этом разбираться.

Я сконцентрировался на своих неглубоких проникновениях, на окружающем меня сжатии, и воздействии каждого вымученного, в моем погружении, дюйма. Ливви хныкнула. Этот звук был рожден болью. Я стал совершенно неподвижным.

– Еще, - прошептала она, и я уступил.

К тому моменту, когда я полностью оказался в Ливви, ее глаза были полны слез. Я почти боялся шевелиться, но вместе с этим был полон решимости взять то, что она мне так смело предлагала. Мой разум пребывал в замешательстве, а тело - нет.

– Последний шанс, - произнес я.

Прижав губы к ее щеке, я почувствовал, что та была мокрая. Я облизнул ее, чтобы проглотить эти слезы. Я пробовал ее грусть. Пробовал ее радость. А сейчас гадал, что олицетворяли этислезы. Но 'пожалуйста' и двигающиеся бедра Ливви стали ее ответом.

В моей голове царил хаос, и было облегчением позволить своему телу одержать над разумом верх, а себе раствориться в ритме, в чувствах, в Ливви. Я слушал ее стоны, всхлипы, и крики, отвечая им хрипами, рычанием и шипением. Когда мой темп ускорился, в комнате послышались звуки наших ударяющихся друг о друга тел.