Прощупывая почву, я открыл документ под название 'Слоан'. В нем содержалось описание ее внешности и перечисление характерных особенностей. По мне, Слоан, оказалась интересной в самом странном смысле этого слова (произвольное вязание и вариативная таксидермия? Чего?).

Я сразу же перешел к файлу Рид.

Рост: 186 см, Вес 88 кг? Описание: Черные, как смоль волосы, немного длинноваты (что удивительно, учитывая его работу, и привычку быть занозой в жопе), слегка завиваются возле ушей, и у основания шеи. Его глаза темные и выразительные, благодаря таким же темным бровям. Всегда гладко выбрит (весьма педантичен в плане ухода за собой, не говоря уже о волосах). Его губы (ммммм). Его рот теплый, на вкус, как кофе с мятой. Злится, когда его неожиданно целуют (ха!).

Молниеносно на меня обрушилась ослепляющая ярость. Почему Ливви его целовала? Какова была истинная цель их с Ридом встречи, когда он приезжал ее 'проведать'? Мне пришлось прекратить чтение и сделать несколько глубоких вдохов. Ливви меня бы не предала. Правда же? Ведь очевидно, что она меня не сдала. Я заставил себя продолжить.

Ливви описывала Рида, как привлекательного и проницательного мужчину. Это я чертовски привлекательный и проницательный! Могу поспорить, Рид говорит на одном языке, я же владею пятью!

Я перешел на свой файл. Несомненно, он должен оказаться интереснее, чем документ этого агента. И тут, я вспомнил, что когда мы находились в Мексике, Ливви рассказывала о том, что когда-нибудь надеялась написать книгу. Она поведала мне о первом правиле писателя - излагать то, что знаешь. Эта мысль наполнила меня дурным предчувствием.

Документ был больше, чем предыдущие два, и занимал три страницы. Она не поскупилась на детали, и это меня как-то успокоило. Ливви оказалась любительницей приукрасить, и если не считать, что из человека она превратила меня в персонажа, я не понимал, как мне относиться к перемывке собственных костей.

Рост: 192 см Вес: 95 кг? Описание: светлые волосы, голубые глаза цвета Карибского моря. Полные губы, созданные для поцелуев. У него острый клык, который несколько выбивается из ряда прекрасных зубов (его первая улыбка). Мускулистый, но стройный, не грузный или перекачанный. Его кожа загорелая от солнца, а не от солярия. На его теле имеются почти невидимые светлые волоски (когда целуешь его спину, они встают дыбом, но супер-мягкие).

Особенности: Кажется, что Калеб всегда думает о чем-то забавном или веселом (эта все его дурацкая ухмылка). Его глаза могут быть прекрасными или дьявольски пугающими (от безмятежной лазури до мутных вод). Его губы поджимаются, когда он бесится, но старается этого не показывать. Он часто хмурится, иногда одновременно улыбаясь, что обычно выдает его намерение сделать что-нибудь особенно жестокое (та первая порка).

Сведения по персонажу Ливви все продолжались и продолжались. Она пересказывала все то, что помнила обо мне, умудрившись описать даже мой член, как я выглядел, когда кончал, и то, как я смеялся. Неужели Клаудия видела эти записи? Насколько я знал, она прочла, как минимум, часть этого рассказа. О чем Ливви, мать ее, думала?

Возмутившись, я сразу же обратил внимание на то, что поджал губы, и прикусил кончик языка, в попытке успокоиться. Невесело усмехнувшись, я, напоследок, открыл файл Плененная.

Пролог:

Это не роман. В романах описываются храбрые рыцари и наивные принцессы. В них говорится о героях, достойных своих титулов. Они поражают драконов, взбираются на башни, чтобы спасти прекрасных принцесс, тотчас женятся, и обзаводятся наследниками. Романы заканчиваются словами, - 'и жили они долго и счастливо'. Но это не роман.

Это история любви, персонажи в которой несовершенные до состояния сломленности. Герой красив, но уродлив, в смысле, отрицающем стандартное понимание, а героиня заключена не в башню, а в темную, уединенную комнату. Никакой принц ее не спасет. И пока эта любовь цветет и пахнет, 'и жили они долго и счастливо' не будет. Любовь редко рождается или умирает именно так, как мы того хотим. История любви может произойти с кем угодно, и эта произошла со мной.

Прочитанные слова разожгли во мне непонятные чувства. У меня не осталось никаких сомнений - Ливви писала книгу о нас. Наша история не была романом. Я не был достоин называться героем. Я был красивым внешне и уродливым внутри. И мы... не жили долго и счастливо.

Я с трудом сглотнул. И сделал это несколько раз. Я зашел слишком далеко, чтобы остановиться, поэтому продолжил читать:

Во сне я спешно шла по тротуару, пытаясь скрыться от мрачного парня в машине, и когда подняла глаза, я увидела ЕГО. Возможно, дело было в его легком шаге, или в том, как его взгляд скользнул мимо меня, не задерживаясь, но по какой-то причине, он показался мне... надежным. Я бросилась в его объятия, обхватывая его руками за талию, и прошептала, - Просто подыграй мне, ладно? Он подыграл, и я удивилась, когда меня обхватили его руки. Момент опасности, кажется, был уже позади, но мне почему-то не хотелось его отпускать. В его руках я ощущала себя в полной безопасности, прежде, я никогда по-настоящему не чувствовала себя в безопасности. И он так хорошо пах, именно так, как я полагаю, должен был пахнуть мужчина - свежестью, душистым мылом, теплой кожей и легким потом. Осознав, что я слишком долго пользовалась своим положением, не отпуская его, я спешно убрала свои руки, словно он был охвачен огнем. Подняв на него глаза, я поняла, что передо мной стоял ангел. У меня чуть не подкосились колени. Он был самым прекрасным созданием из всех, что мне когда-либо доводилось видеть в своей жизни, включая щенков, младенцев, радугу, закаты и рассветы. Я бы даже не осмелилась назвать его мужчиной - мужчины не могут быть такими красивыми. Его кожа была покрыта прекраснейшим загаром, как будто само солнце неспешно ласкало его своими лучами до создания полного совершенства. На его мускулистых руках виднелись такие же золотистые волосы, что и на голове. А его глаза напоминали зеленовато-голубую лагуну Карибского моря, которую я видела только на киноафишах. Он улыбнулся, и я не могла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Я была марионеткой, а он дергал за мои ниточки. Его улыбка обнажила красивые белые зубы и острый клык на левой стороне, что делало их несовершенными, но в его случае, этот маленький дефект лишь добавлял ему больше очарования. Он что-то говорил мне о другой девушке, но я отказывалась слушать.

Это была наша первая встреча. В моих объятиях Ливви чувствовала себя в безопасности, не ведая, не представляя, что я собирался с ней сделать. Даже зная дальнейшую историю, и то, что у нас сложились отношения, эти слова вызвали во мне приступ тошноты. Выбор слов и фраз Ливви выдавал ее возраст. Она сравнивала меня с щенками, младенцами и радугой. Такая юная, такая наивная... и все это разрушил я.

Первые наброски Ливви совершенно не похожи на то, что вы сейчас читаете. У нее не было повествования от моего лица, моих размышлений, мыслей во время наших первых столкновений. В книге рассказывалось о грустной девочке в темной комнате, находящейся во власти монстра- садиста, которому было плевать на ее жизнь. Такими были ее воспоминания обо мне.