Некоторое время спустя Регина принесла в редакцию спортивную сумку с разноцветными надписями на языке, которого в природе не существовало, и позвала Илону в маленькую корректорскую.

– Вот, козочка, не совсем то, но чуть ли не вдвое дешевле. Я взяла на день, чтобы тебе померить, не понравится – верну.

– Боже мой, где ты это взяла?! – изумилась Илона, разворачивая газеты и добывая из них кожаный комбинезон.

– Ты же знаешь, у меня сестренка в комке работает.

Называть комиссионный магазин «комок» было недавней словесной модой. И троюродная сестра Регины действительно там трудилась, но магазин был не в центре, а ближе к окраине, и держал не слишком высокие цены. Это позволяло по-всякому манипулировать с действительно приличным товаром, который сдавали люди, не желающие тащиться за десять трамвайных остановок в центровые «комки».

То, что там оказался кожаный комбинезон, было обыкновенным чудом – семья и не такие знавала. Дядя Алик как-то купил у старушки большие иконы конца семнадцатого века, ценности несусветной, – вот это было действительно чудо. Старушка спасла их, когда в тридцатые горы рушили сельскую церковку, и очень долго прятала в сараюшке за дровами. Все остались довольны – дядя Алик от щедрости своей, купив реликвии за двести рублей, еще подарил пару современных образов для дома, новеньких и блестящих.

Илона натянула и застегнула комбинезон, огладила на боках и поняла, что это сокровище отнимут у нее только вместе с жизнью.

– Как на тебя шили! – ахнула Регина.

Она так частенько говорила, но на сей раз это было правдой.

Зеркала в маленькой корректорской не было, Илона с Региной пробежали по коридору и влетели в туалет. Туалетное зеркало над раковиной было невелико, лампочка светила тускло, но даже так Илона видела перед собой фантастически красивую женщину в рыжей тонкой коже.

И эту женщину должен был увидеть Буревой.

Она имела куда больше шансов, чем девочка, попавшая к нему в постель по случаю совместной дегустации чачи и не умеющая даже правильно пошевелиться. И даже чем та бестолковая женщина, рванувшаяся поступать в Московский полиграфический и не выдержавшая самого первого столичного экзамена. Илона вспомнила, во что она тогда была одета, и чуть не покраснела. В том тряпье не завоевывать мужчин, а отпугивать их навеки…

Хитрый комбинезон подсказал, что от старого гардероба следует избавляться, и заводить новый во что бы то ни стало. Он, комбинезон, достоин самой богатой столичной штучки, любовницы какого-нибудь знаменитого режиссера. Главное – купить его, чтобы он служил не только одеждой для большого выхода, но эталоном роскоши.

Илоне очень не хотелось вылезать из сокровища, но идти в таком виде в секретариат она не могла. Пришлось опять надевать юбку (тут она вспомнила добрым словом Яра – принесенная им юбка «годе» все еще имела приличный вид) и идти на поиски мужа.

Рома, увидев комбинезон и узнав, сколько за него просят, был сильно озадачен.

– Зачем тебе это? – спросил он, как спросил бы всякий разумный мужчина.

– Давай я его надену, и ты увидишь, как он мне идет.

– Илуся, я понимаю, что идет, – ты-то куда в нем пойдешь?

И тут Рома избрал заведомо неверную тактику – он напомнил Илоне, что в хозяйстве куча прорех, если на что и тратить деньги – так на новый холодильник.

Он не изобрел ничего нового – то же самое говорил его отец маме. Но мама была обычной женщиной, она не мечтала о столичных актерах.

Поняв, что уломать мужа не удается, Илона с самым скорбным видом сказала Регине, что, увы, не получается. На что догадливая Регина предложила ей деньги взаймы – а легализовать покупку можно будет когда-нибудь потом. Илона несколько минут подумала – и согласилась.

Она заново выстраивала лесенку, которая приведет ее к единственной любви. Она больше жить не могла без тревог и волнений, без предвкушения встреч. Хлебнув в юности этой отравы, Илона и так продержалась без нее достаточно долго. Правда, образ Буревого, живший в памяти, несколько поблек, и к мечте о нем прибавилась радость от будущей мести, но это уже была почти настоящая жизнь души и сердца, а не хождение на работу с регулярными загулами в складской подсобке.

Илона и Регина расцеловались, что с ними случалось очень редко, и тем скрепили свой тайный договор. Илона похвасталась только Лиде – по старой дружбе. Лида рассказала матери, а опытная Анна Ильинична сказала:

– Ой, божечки мои, девка что-то затеяла. Не удержит Ромка вожжи, ой, не удержит… Ты за ней присматривай, Лидушка.

– Зачем, мама? Она взрослый человек, сама за себя отвечает.

– Ой, Лидушка, простым вещам тебя надо учить. Когда с людьми живешь – все обо всех знать надо. Пригодится! Вот я знаю, кто из типографии мой ключ со стенда таскает. И что Яшка с Людкой спелся – знаю. Увидишь, она его на себе женит. И что этот ваш Бекасов от живой жены, от детей с внуками, на сторону бегает.