– Нет, а что? Со мной что-то не так?

Я осмотрела себя с ног до головы. Может, испачкалась, или рубашка где задралась? Да нет вроде, все в порядке.

– Нет-нет, – хмыкнул Альдред. – Хорошо. Продолжай.

Тут до меня начало доходить, что это «что-то» связано с магией.

– Мм…

Вспомнила. Собственный предел – двенадцать заклятий. Я задумалась, вспоминая, сколько уже истратила. Выходило как раз двенадцать. Еще одно – и свалилась бы, как тогда, в колледже.

– Сворачиваться? – вздохнула я. Уходить не хотелось.

– Дошло наконец-то. – Альдред укоризненно покачал головой. – Надо было дать тебе снова отрубиться, но принести бесчувственную дочь после тренировки – не лучшая идея для того, чтобы подружиться с родителями. Так что да, идем домой.

Он уже говорил так, словно это был и его дом.

– Ночи теплые. – Альдред принюхался, когда мы шли обратно. – Хочешь развлечься перед отъездом?

Совсем скоро обещал выпасть снег. Едва первые снежинки опустятся на землю, мы поедем на церемонию вручения Артефактов. Мне Артефакт не полагался, но я хотела посмотреть на девчонок и заодно поговорить с Виктором. Альдред говорил, оставаться опасно. Нужно было или вернуться в колледж, что невозможно, или перебраться куда-то, где меня можно будет защитить с наименьшими затратами энергии и времени. В город, например.

– Какое развлечение?

– Пока нас не будет, надо поставить защиту твоему дому. Впрочем, если тебя в нем не будет, вероятность довольно низкая. Но все же эта защита требует одной травки, которая выползает только в полночь. Пойдем караулить ее в лес?

– А у травницы нет? – Мне, честно говоря, не хотелось тащиться ночью в лес.

Страшно. Да и холодно. Но Альдред покачал головой:

– Свежая нужна. И пепел свежий. Так что придется караулить. Да не волнуйся, возьмешь одеяло, будешь сидеть у костра. Разведу костер и поймаю кролика. Поесть-то ты любишь?

– Идет!

Костер – это другое дело. Костер – это весело, тепло и хорошо. А если к нему прилагается Альдред… почему бы и нет, в конце концов?

Альдреду, несмотря на любовь моих родителей, которую он завоевал, пришлось долго убеждать их, что ничего со мной в лесу не случится. Даже мама, которая его просто обожала из-за мяса, которое он приносил в дом для детей, сомневалась. Не то чтобы мне требовалось их разрешение, но я считала своей обязанностью рассказать, куда иду и что буду делать. Особенно если уходила на ночь.

Конечно, в итоге меня отпустили до утра, не забыв снабдить свертком с едой (хоть Альдред и убеждал, что поймает что-нибудь свежее для костра) и двумя одеялами. Мы вышли за полтора часа до полуночи, чтобы успеть развести костер и поставить готовиться ужин.

На нашей любимой поляне было тихо.

Собирая сухие ветки, я задумалась о том, как за последний месяц изменились мои мысли. «Мы пошли домой»; «На нашей поляне»; «У нас была тренировка»; «Нас позвали на обед»; «Мы ложимся рано, чтобы утром встать на пробежку». Даже в деревне с нами здоровались, как с парой, хотя раньше говорили «привет» мне и «здравствуйте» – Альдреду. Мама кричала: «Оляна, Альдред, идите ужинать!», и мы выходили из папиного кабинета, где Альдред объяснял мне географию и высшую математику. Как я пропустила этот момент, и, главное, что теперь с этим делать?

А еще ведь возвращаться в колледж. Реакция Виктора на присутствие здесь Альдреда будет непростой. Я тоже думаю, что Виктор наверняка уже знает, что Альдред живет в доме моих родителей. И чем ближе становился отъезд, тем больше я нервничала и дергалась, даже когда для этого не было повода. А потому ночь рядом с Альдредом могла стать серьезным испытанием.

– Что мне нужно сделать? – спросила я, когда костер занялся и в мою сторону полетел дым.

– Завернись в одеяло и жди, пока я разберусь с мясом. Будешь готовить.

К счастью, Альдред догадался свежевать кролика вдали от меня. Против убийства животных ради пропитания я ничего не имела. Но смотреть не хотела, я даже мясо резала с трудом. Странно для девушки, выбравшей военное дело в качестве специализации, да?

Потом Альдред караулил свою чудо-траву, а я занималась кроликом. Обсыпала мясо специями, уложила на палочки, из которых мы соорудили некое подобие решетки, и принялась следить, чтобы не подгорело и хорошо прожарилось.

– Зажарь посильнее, – сказал Альдред. – Сырое мясо сейчас есть опасно. Лучше пускай подгорит корочка.

– Из-за никт? – спросила я.

Он кивнул.

– Да, эта зараза может передаваться через мясо и кости зараженных животных. Но обработка температурой ее убивает. А еще достань в моем рюкзаке бутылку и полей настойкой.

Я минуты две рылась в рюкзаке Альдреда, чтобы среди ножей, отмычек, инструментов и кусков бумаги найти небольшую бутылку явно столичного происхождения.

– Только всю не лей, – усмехнулся мужчина. – Она хорошо согревает.

– Медовуха? – Я аккуратно полила тушку прямо над огнем.