— У меня ничего нет…

Нигмат поспешил подсказать:

— Он выбросил пистолет. Я помогу вам найти…

Через минуту пистолет был принесен. Куликов осмотрел его, вытащил пустую обойму и неодобрительно покачал головой:

— До последнего патрона отстреливался!

От нестерпимой боли качаясь, как маятник, Сабир вдруг косноязычно произнес:

— Спа-асите!

— Что? — не понял Куликов.

— Г-гюрза…

Взглянув на его колено, Куликов, кажется, сразу все понял.

— Нож! У кого есть нож?

— У меня, — торопливо сказал Нигмат, вытаскивая его из висевшего на поясе чехла.

«Все понятно, он хочет отсечь место укуса и выпустить отравленную кровь, — догадался Саша. — Только к чему это? Зачем спасать этого изверга? Пусть получает то, что заслуживает!»

А Сабир, по-своему истолковав намерения майора, не поднимаясь, поспешно начал отодвигаться назад и, затравленно глядя на столпившихся вокруг людей, со страхом забормотал:

— Я не хочу!.. Вы не посмеете!. Это — расправа… Ведь есть закон…

— Ишь ты, о законе вспомнил! — искренне удивился Куликов. — А ну, держите его покрепче!

— Не-ет!..

Со всех сторон на Сабира навалились люди, среди которых оказался и Нигмат, севший ему прямо на укушенную ногу. Сабир отчаянно вырывался. Потом взвыл сильнее и сразу обмяк, издавая только стоны.

«А ведь он трус, — подумал Саша. — Судя по всему, смелый он лишь тогда, когда ему ничто не угрожает и можно безнаказанно творить зло…»

Куликов, взмокший и усталый, подошел к Саше и неожиданно ласковым движением легонько погладил по спутанным волосам.

— Ну, как ты?

Саша слабо улыбнулся.

— В порядке.

— А мы, обнаружив твое исчезновение, стали искать тебя по юртам. В одной из них, принадлежащей Нигмату Гарифулину, как выяснилось, жил его брат Сабир. По радио я вызвал местных оперативников, которые прилетели на вертолете. Возле юрты мы обнаружили следы лошади, ведущие в пески. Пошли по ним, и они привели нас к этим развалинам…

Чуть прихрамывающего Сабира Гарифулина подвели к вертолету, похожему на стрекозу, опустившуюся на пески. По небольшой лесенке он начал подниматься в кабину. Перед самой дверцей Сабир на какой-то миг задержался и вдруг, резко вскрикнув, прыгнул в сторону. Находившиеся внизу оперативники, не ожидавшие от него такой прыти, не сразу, видимо, сообразили, что произошло. А Сабир какими-то нелепыми скачками, припадая на один бок, кинулся в сторону.

Саша и Куликов выходили из развалин.

«Как же его упустили? — успел подумать Саша. — А вдруг уйдет?»

И, забыв об усталости и боли, побежал наперерез Сабиру Гарифулину.

Сзади донесся веселый голос майора:

— Саша, остановись! Никуда он не денется.

Выпит был чай, костер догорал, и вместе с ним утихал веселый сумбур студенческих песен, шуток и разговоров. Глубокие тени залегли в лесу, и слышнее стал шум листьев в кронах кряжистых дубов. Багровые отблески перебегали по лицам сидевших вокруг костра.

— Подумать только — мы сейчас сидим на том месте, где собирались наши далекие-далекие предки. Здесь звучали их голоса. И так же догорал костер… Нашли на берегу Донца наконечник копья. Кто его нес, зачем, почему бросил? А может, здесь было сражение? Интересно… — сказала Маша.

— История хранит свои тайны, — начал Федор Иванович. — Но если нам удастся осуществить исследование маршрута князя Игоря в 1185 году, многое прояснится.

— Верно, — Андриан Пересветов поднял худощавое нервное подвижное лицо. — Верно, Федор Иванович! Одно дело — говорить о пути Игоревой рати, сидя в Москве, и другое — пройти самим по местам боев. Да, среди этих дубов есть такие, что видели, как пряталось в дубравах по левому берегу Донца русское войско, пока вдоль Оскола не подоспели Всеволод и его испытанные куряне-воины, как наползала черная тень на солнце…

Федор Иванович постоял в задумчивости, потом сказал:

— Двадцать лет назад я уже перемерил эти степи с Первой Конной: знаю, как хлещет полынь по ногам коня, видел, как качается седой ковыль на курганах. Мы пройдем по маршруту князя Игоря, поищем Каялу — в память тех, кто пал в неравном бою, и будущим воинам в пример.

Ветер усилился, и вековые дубы загудели глухо и грозно.

Около полуночи, когда лагерь уже спал крепким сном, в лесу за палатками мелькнула неясная тень, покружилась по опушке небольшой поляны и остановилась около длинного ствола поваленного бурей дерева.