— Он кричит, что его крестили португальцы, — обернулся старший из кастильцев. — Только он говорит по-португальски с таким жутким акцентом, что его очень тяжело разобрать.

— Скажите ему, пусть он перекрестится, — потребовал я.

Кастилец незамедлительно перевел тому на португальский мое требование.

Негр тут же успокоился и торжественно, я бы сказал, широко осенил себя крестом животворящим. И запел красивым густым басом. Чисто Поль Робсон.

— Что он поет?

— Молитву, — ответил мне кастилец. — Отче наш. Тоже вроде как по-португальски.

И усмехнулся уголком рта.

— Освободить его, — приказал я, — и отправить с остальными на бак. Отмываться!

Старшими над помывкой поставил Микала и Филиппа, как уже имеющими подобный опыт с дю Валлоном на Луаре. Все нужное для тщательного мытья у них запасено, сам проверял.

Все остальные разборки с расконвоированным контингентом я оставил на потом. Пообщаюсь с чистыми. А то от их вонизма глаза режет.

Проходя обратно на ют мимо наклонных мачтовых вантов, ухватился за веревочные ячейки, подтянулся и сделал «уголок». Получилось! Нормальное тело мне пацанчик оставил. Тренированное. Надо будет попробовать сейчас размяться по Мюллеру, а потом со шпагой. Вроде как последствия сотрясения мозга прошли. Не мутило, не кружило, не болело…

Но, пришлось играть с капуданом в нарды, — дипломатия, епрть, утешая себя, что в третьем тысячелетии они тоже вроде как спорт, вместе с шахматами.

После незамысловатого обеда я спросил капудана. Так вскользь, как бы меня эта тема совсем не интересует, а я просто поддерживаю светский треп с хозяином «поляны».

— Хасан-эфенди, а почему вы не плаваете на запад? Там вроде как земли есть, мне говорили, нам незнаемые. Вы — сарацины, более опытные мореходы, чем мы, даже в Китай ходите, как я слышал. Неужели через этот океан вы никогда не плавали? Я не имею в виду лично вас, но других ваших моряков.

— О, мой прекрасный эмир, — ответил мне старик, — это для вас — франков, те воды — Океан, а для нас они — Море Мрака. Действительно говорят, что удачливый капудан может за этими водами обогатиться несметно, коли отыщет в них растущую из вод гору Гиверс, в которой спрятано волшебный султанат*, дома в котором выстроены из золотых кирпичей, заборы из серебряных слитков, а дороги выложены железной брусчаткой. Там даже песок пляжей серебряный. Жители там не особо гостеприимны, но если «крокодилу моря» удастся по-хорошему договориться с местными обитателями и их султаном*, то дождавшись противоположного благоприятного ветра, при поддержке своего фатума его корабль благополучно вернется домой, а его экипаж до конца жизни, ни в чем не будет нуждаться. Серебряный песок пляжей там считается как ничей. Но с большей вероятностью они там и погибнут все, потому как Море Мрака не только холодное, но и очень грозное своими свирепыми штормами и жуткими морскими тварями. Кисмет*. Я слышал всего про один такой случай, что ушедший на запад корабль вернулся назад в Магриб с грузом серебра. И то было это лет двести назад, если не больше.

— Давно и неправда, — съехидничал я.

— Истину говорите, мой прекрасный эмир, — поддержал меня капудан. — Столько баек сколько расскажет моряк, не сочинит ни один поэт. У поэта просто фантазии не хватит. Это же не новый эпитет для восхваления правителя сочинить.

— Что есть примеры? — поднял я бровь

— Как не быть… — захихикал он ехидно. — Вы, наверное, не знаете, но есть записки одного морехода по имени Симбад, написанные давным-давно в Индии. Там такое наворочено, что кровь в жилах стынет, когда читаешь, а на самом деле страшнее пиратов ничего на тех водах южных нет. Пираты там действительно свирепые, что правда то правда.

— Это какой Симбад-мореход? — переспросил я. — Из «Тысячи и одной ночи» или другой?

— Вы знакомы с этой книгой волшебных сказок, мой эмир?

— Читал как-то в детстве, — обошел я возникший острый угол. — Очень толстая книга про говорливую Шехерезаду, которая вместо того, чтобы ублажать султана как женщина, по ушам ему три года ездила, но так и не дала.

— Интересная трактовка, — откликнулся капудан. — Никогда не слышал такой.

И заразительно рассмеялся.

А отсмеявшись, передвинул камни на доске, развел руки и добавил.

— С вас восемь су, Ваше Высочество.

На доске меня опять наголову разбили в нарды. В который раз. Как ему это удается, просто не представляю. Мечем же одни и те же камни по очереди.

— Кофе? — участливо предложил капудан.

Я охотно кивнул в подтверждение заказа.

— Кстати, насколько я помню эту книгу, ваше высочество, то Шехерезада, пока рассказывала султану свои сказки, родила троих детей, — капудан посмотрел на меня несколько свысока.

— Мда… — не нашелся я сразу что ответить. — А там точно сказано, что она рожала от султана?

— Этого я не помню, — засмеялся Хотабыч. — Но судя по тому, что султан время от времени порывался ее казнить, может и за это.

Развел капудан руками.

Тут засмеялись все, кто присутствовал на обеде.

А потом во мне проснулась страсть, и я отправился насыщать ее сосредоточием чести девицы Элен. Так что знакомиться с освобожденными пленниками я вышел почти перед самым закатом. Нашел их всех на баке, веселых, увлеченных поглощением бретонской ветчины с белым хлебом, но с большим удовольствием отдающих предпочтение грушевому сидру.