Тут такая история приключилась в 2011 году. Командир подлодки «Самара» Роман Щурий, ругавший матом начальство в ролике на YouТube, был представлен к увольнению в запас. Вина каперанга, как утверждали в прокуратуре, состоит в том, что командир атомохода «нарушил требования нормативных документов, регламентирующих порядок телефонных переговоров, а его поведение не соответствует положениям Устава Вооруженных сил, который требует от военнослужащих уважения друг к другу и командирам, соблюдения правил воинской вежливости».

Что же случилось такого страшного, что флот в итоге мог потерять высококвалифицированного (иначе он бы не был назначен командиром субмарины, способной нести на борту крылатые ракеты и торпеды с ядерными боеголовками) офицера? Да, ролик взорвал Интернет. Пять минут беспрестанного мата по мобильному телефону в адрес замполита бригады за то, что тот не поздравил экипаж с Днем флота, – это впечатляет. Но не тех, кто служил на флоте.

Мой сослуживец, в прошлом командир корабля, просмотрев ролик, был разочарован:

– Мельчает флот. Совсем обеднел лексикон офицеров. Столько ярких слов так и не было использовано…

Еще один аспект дела командира несчастливой «Щуки» (атомоход «Самара» – проекта «Щука-Б», который на Западе называют «Акула») – временной. Дело произошло год назад. И если бы не ролик в Интернете, выложенный только в мае с.г., служил бы каперанг и горя не знал. Никаких проверок и комиссий.

Возникает вопрос: офицера представляют к увольнению за «нарушение правил воинской вежливости» или за то, что кто-то выложил скандальный ролик во Всемирную паутину и история стала достоянием гласности?

Что, вышестоящие флотские и прокурорские товарищи никогда мата не слышали?

Или они всерьез полагают, что, когда у корабля во время шторма отказывает рулевое устройство, командир кричит: «Ой, как-то все неудачно получается!»?

Конечно, с вышестоящим начальством говорить на повышенных тонах – не комильфо. Неправильно. Но в советские времена за такое максимум потащили бы на партсобрание – выговор без занесения, и свободен. Но отправлять за подобное в запас командира гвардейской атомной подводной лодки – это чересчур.

И что значит заявление о том, что капитан 1 ранга Щурий не выполнил «требования нормативных документов, регламентирующих порядок телефонных переговоров»? Что это за требования, интересно? Говорил офицер не по ЗАСу (аппаратуре засекреченной связи), а по обычному мобильному телефону, в ходе разговоров никаких тайн не раскрыл (то, что флотские офицеры порой матерятся, надо полагать, если и тайна, так невеликая).

Конечно, если нужно показать всему миру, что армия и флот уже приобрели новый облик – белый и пушистый, то нужно гнать командира субмарины на пенсию немедленно. Но не факт, что на смену ему придет офицер, который матросу, лезущему в распределительный щиток (380 вольт!) без резиновых перчаток и коврика, произносит не спеша и вежливо: «Товарищ матрос, вы совершаете неправильные действия».

Не говоря уже о том, что командиры атомоходов у нас – товар штучный.

Да, чуть не забыл. В сообщении прокуратуры говорится, что судьба каперанга Щурия будет решаться в столице. И это правильно. Потому что настоящие моряки, как говорил мой первый командир, служат в Москве и носят калоши.

Случилось сие событие в тысяча девятьсот затертом году. На острове Русский, входящем в зону ответственности Тихоокеанского флота. Различные комиссии и инспекции вышестоящих штабов этот забытый Богом и скучный уголок земли посещали крайне редко. Так что неудивителен факт несколько халатного несения дежурно-вахтенной службы личным составом расположенного здесь дивизиона кораблей.

А тут на флоте очередное ЧП. Что-то где-то то ли рвануло, то ли медленно сгорело. Естественно, волна пошла. И тут же: «В соседней деревне сломалась телега, всем сменить оси…» Комиссии по взрывопожаробезопасности заработали, до самых низов снизошли.

И группа очень серьезных и ответственных товарищей направилась на упомянутый остров. Ясное дело, раз на остров, то на катере.

В утреннем тумане тихонечко, без ажиотажа пришвартовались к ближайшему борту – среднему десантному кораблю. Вахта, как водится, прохлопала прибытие высокого начальства, так что на палубе ни души не появилось.

Проверяющие, несмотря на солидность званий и некоторую грузность фигур, взобрались на борт десантника и установили на палубе обрез с соляркой. Солярку, естественно, подожгли. Вот, мол, вам, ребята. Полнейшая имитация пожара – действуйте.

И такая в итоге получилась картинка: соляра горит, шлейф дыма низко стелется в предрассветном воздухе, а проверяющие на катере, притулившемся у борта корабля, поеживаясь от утренней прохлады, ждут от экипажа героических действий по борьбе с пожаром.