Нас с самого детства учат вуалировать мысли о сексе. Чего стоят все эти фразы, культурные прецеденты, которые мы с рождения слышим и повторяем: «Не перегибай палку» (очень, кстати, мудро), «Палка о двух концах» (кого бы ты не трахал, он трахает тебя тоже), «Вставлять палки в колёса» (изобилие секса способно понижать мотивацию), «О, не истязай меня с помощью верёвочной петли и палки!» (премудрость всё о том же, если вы понимаете, о чём я, но уже в исполнении крутейшего Насреддина пера Соловьёва), «Раз в году и палка стреляет» (намёк на то, что одна беременность лишает возможности забеременеть снова примерно на год) и прочее, и прочее.

Все в курсе, конечно, что секс — камень преткновения, краеугольный камень, камень, под который вода не течёт и камень, который на плечах. Куча камней, короче. Бывает время их разбрасывать, и бывает время их собирать. Если вы понимаете, о чём я.

А вы не понимаете.

Для настоящего тестировщика, тестировщика о бога, который рождается в статусе Senior QA Engineer, ходить начинает только чтобы искать баги и первые слова произносит в Jira — так вот, для него секс — единственный правильный тест на беременность. Интеграционный, нагрузочный, интерфейсный — любой. А регулярный секс и секс на радостях или от горя — такой, который уже превращается в рутину по сценарию — это модульное тестирование, и чаще всего позитивное.

Единственное, чего я не могу понять — так это как провести smoke test. Но это уже совсем другая история.

Итак, уважаемые коллеги, как нам всем известно, иконка «Save», изображающая дискету, эстетически и технологически устарела. В наше время уже мало кто помнит, что такое эти самые дискеты, и среди моих коллег немало людей, которые ни разу ими не пользовались. В студию «VirHorse Co.» на днях поступил заказ от партнёра (имя которого мы, по понятным причинам, называть не можем) — заказ на разработку нового, прогрессивного, соответствующего технологическим стандартам современного мира значка, иконки, при взгляде на которую, пользователь будет безошибочно узнавать действие «Save».

Как мы все понимаем, эстетическая инерция — очень сильна, мышление инертно, и, даже не понимая суть изображения, люди привыкли нажимать на «дискету», желая активизировать процесс фиксации текущего состояния данных. Соответственно, подобно компаниям «Xerox», «Microsoft», «Apple» и «Google», нам придётся создавать и агрессивно продвигать новую, безальтернативную концепцию интерфейса, систему знаков, каждый из которых в перспективе в мышлении обывателя станет полным аналогом, «псевдонимом» или «прозвищем» соответствующего действия, объекта, состояния или термина. Мы взялись за нелёгкий труд, коллеги, но оно того стоит и в ближайшей, и в дальней перспективе.

Итак, как и было сказано выше, первым шагом, первой ласточкой нашего грандиозного плана станет разработка нового, продвинутого, отвечающего технологиям и развиваемого значка «Save».

Эксперты «VirHouse Co.» собрали значительную статистику, проведя массу опросов и психологических экспериментов (вы можете найти детали на официальном сайте) и сделали вывод, что в наше время любой человек понимает, что в большинстве случаем сохранение состояния требует передачи данных. Прошли те времена, когда обыватель при слове «сохранить» представлял себе запись от руки в журнал, перекладывание бумаг в папках и насыпание песка в контейнер соответствующего размера. В наше время у людей мышление лежит в рамках онлайн-сервисов, SaaS и социальных сетей. Уже этого достаточно, чтобы сделать вывод, что символ дискеты в принципе не отражает суть действия «Save» в текущих реалиях IT-мира. Люди не помнят сладостного жужжания дисковода и щелчков выдвигаемых дискет, которых надо сорок штук, чтобы установить игру или сохранить фильм. Люди живут в интернете. А значит, нужна, нужна, миллиона раз, чёрт побери, нужна…

(Алло… да, я скоро буду… Странно, я же передеплоил, сейчас приду и посмотрю… Да, иду уже.)

Так, о чём я? Ах, да, пакет ещё, пожалуйста. Даже два, больших.

Каждого напрягает, когда его игнорируют.

И этот самый каждый — он тоже временами так поступает.

Когда человека игнорируют, он злится, брызжет ядом, утверждает, что «так не делают». Когда же он начинает игнорировать сам, почему-то фраза «так не делают» внезапно теряет смысл.

Так едет велосипедист из точки А в точку А; эта точка — некий центр, на котором так удобно сидеть, глядя на толкущихся за пределами окружности чудовищ. Можно ещё усмехаться так, невинно и в то же время несколько похабно, мол, как же удачно вышло оказаться в круге, и как повезло, что чудовища не могут переступить черту.

Вот эти самые чудовища, с высунутыми языками, с шерстью, в которой копошатся блохи, с рогами, копытами, присосками и плавниками, чудовища с сотнями глаз и огромными лапами, на каждой из которых настоящий лес длинных отравленных когтей; а самые страшные — с обычными, скучающими лицами; какое везение, что они не могут войти в круг! Пускай воют сирены и льётся вода, рявкают клаксоны и трещат разрываемые провода; пускай дым застилает город круглые сутки, а ночью леденящие кровь вопли разносятся неожиданно где-то внизу, около подъезда; всё не важно, всё за пределами зоны комфорта, и, значит, оно — просто оно, безликое, неинтересное пустословие; как хорошо, что они не могут пересечь черту!

А они могут.

Когда очередной «шутник» в ответ на твоё высказывание, или при оценке твоего творчества, или рассуждая о твоём поведении спросит: «Что ты куришь?» — отвечай: «Какая тебе разница? Никакие наркотики не компенсируют отсутствие воображения».

Солнечный круг, небо вокруг — вот что нарисовал мальчишка в известной советской песне. Он нарисовал круг одного цвета на фоне другого. Вдумайтесь. Круг и фон — невероятный минимализм.