– Да если Борис из оборота такую сумму вытащит, у него все производство остановится!

– Твой муж пообещал мне помочь. Я свою квартиру продам. Она тысяч шестьдесят стоит. Машина – еще десятка баксов, итого уже семьдесят.

Маринка вновь встала на колени и громко заголосила:

– Сестра ты моя родная, я тебя умоляю, помоги мне купить мою жизнь. Милая, родная, дорогая, единственная… Помоги!!!

Борис прекратил петь и удивленно посмотрел на Маринку.

– Ой, тетки, чего орете? Зачем друг перед другом на колени встаете?

– Борис, ты мне наберешь сто восемьдесят тысяч долларов?

– Какие еще сто восемьдесят тысяч долларов?

– Ну те самые, которые я питерской мафии должна.

– А когда мы с тобой об этом говорили?

– Сегодня утром. Ты что, совсем ничего не помнишь? Ты же вроде трезвый был?

– Я же сказал, что не сразу. Но постараюсь помочь.

– Сестра предлагает мне мой банк ограбить, – сказала я. – Борис, ты слышишь, что я тебе говорю?! Маринка предлагает мне взять деньги, а затем просто идти в отказ! Ты готов к тому, что твою жену не сегодня завтра посадят?! Готов?

– А ты что, и вправду можешь взять деньги? – неожиданно заинтересовался пьяный Борис.

– Взять-то я их, может, и смогу, да ты только представь, какие будут последствия! У меня даже в голове не укладывается, что может меня ожидать в будущем. Вернее, будущего у меня уже никогда не будет. Позору не оберешься и плюс тюрьма! Хорошие перспективы!

– Борис, твоей жене работа дороже, чем я! – Маринка попыталась бить на жалость. – Ей родная сестра постольку-поскольку. Только бы ее коллектив на работе уважал, а до меня ей дела никакого нет. Пусть меня убьют, зато ей на работе уважение. Вот ведь у нее какая политика!

– Маринка, прекрати, ты же знаешь, что не права! – попыталась я образумить сестру. – Я очень даже переживаю за твою жизнь! Но то, что ты мне предлагаешь, не вписывается ни в какие рамки. Я никогда не воровала и воровать не буду!

– А я тебя у кого воровать прошу?! У пенсионера или у малоимущего?! Подумаешь, частный банк! Ничего страшного в этом нет. У частников своруешь, у буржуев проклятых! У них денег знаешь сколько, не убудет!

– Я просто воровать не хочу!!! Воровство наказуемо само по себе. Наказуемо! У кого бы я ни воровала, разницы нет!

– Это что же получается?! Банк у народа спокойно воровать может, и никто его за это не наказывает, а народу у банка воровать не положено?! Если бы, Нинка, ты в подобную ситуацию попала, я бы ради тебя на все пошла! Я бы даже жизнь за тебя отдала! Ни минуты не задумываясь. А тут ничего страшного делать не надо, просто взять деньги, и все…

– Никогда!!! – Я чувствовала, что еще немного, и со мной начнется истерика.

– Тетки, ну-ка тихо!!! – неожиданно крикнул пьяный Борис и стукнул кулаком по полу. – Тихо, я сказал! Тихо!!! Сейчас мужик говорить будет! Вы что сцепились, как две Трындычихи?!

– Боря, меня на днях убьют, а твоя жена даже пальцем о палец не ударит для того, чтобы меня спасти! – сквозь рыдания кричала сестра.

– А ну немедленно прекратите орать! – Борис вновь ударил кулаком по полу, и мы услышали, как тут ж застучали по батарее соседи.

– Перестань по полу бить! Сейчас соседи придут! – одернула я его.

– Как придут, так и уйдут. Встречу!!! Это они из-за вашего крика придут. Маринка, ты что, зараза, хочешь? Ты хочешь, чтобы твоя сестра, а моя жена банк ограбила?

– Не ограбила, а временно взяла там денег. Это совсем разные вещи.

Я шумно вздохнула, покрутила пальцем у виска и пошла в комнату. Дойдя до кровати, плюхнулась на нее прямо в одежде и уткнулась в подушку. Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем в комнату вошел муж. Сев на краешек кровати, он положил руку мне на поясницу и совсем тихо сказал:

– Маринка мне желудок промыла. Я себя значительно лучше стал чувствовать. Голова посвежела. Протрезвел одним махом. Роднуль, ты на меня не злишься?

– За что?

– За то, что я набрался как последняя скотина?

– Не злюсь.

– Точно не злишься?

– Точно не злюсь.

– Спасибо, роднуль. Я просто опешил оттого, что ты на себя наговорила. Я же знаю, что ты мне не изменяла, а все, что говорила, говорила со зла. Я же знаю, каково тебе было. Знаю, что такое ревность. Это паршивое чувство. Непонятно, откуда берется, и не знаешь, как с ним справиться. Хотя, знаешь, мне очень приятно, что ты меня ревнуешь, потому что кто не ревнует, тот не любит. Мы же с тобой прекрасная пара. Все наши знакомые в один голос твердят о том, что мы с тобой исключительно прекрасная пара. Сам не знаю, что тогда на меня нашло. Какое-то помутнение рассудка. Каюсь. Мне очень за это стыдно.