Шрифт:
– Да я как вчера Стаса в парике увидел, так чуть со смеху не умер. Он когда мне сказал, какие деньги за парик отвалил, так я ушам своим не поверил. Но смотрится здорово! Кстати, ему идет. И никто и подумать не может, что на самом деле он лысый. Да еще и линзы васильковые снял вместе с усами. Полный маскарад!
– Вот и я про то же. Даже если кто-нибудь из официантов захочет описать того мужчину, который вывел из кафе пьяную девушку, то по этому словестному портрету Стаса никогда в жизни никто не найдет. А в надежности самого Стаса ты, по-моему, не сомневаешься.
– Что есть, то есть. И все же, ты по поводу этой Елизаветы справочки мне наведи.
– А к чему она говорит, что вся московская милиция с ног сбилась и ее ищет? Там вроде семья обычная. Стас справочки-то навел.
– Она говорит, что является свидетельницей какого-то преступления. Мол, с нее взяли подписку о невыезде, и она чуть ли не под ментовским крылом.
– Да когда она в кафе пришла, никакая милиция ее не пасла. Приехала одна-одинешенька. Да и кому она, по большому счету, нужна? Блефует девчонка. Домой хочет.
– Блефует не блефует, а справочки ты мне про нее наведи.
– Как скажешь, Олег. Нужно навести справочки – значит, наведем. Слушай, Олег, тебя Тик попросил еще одну работенку выполнить. А потом сразу под скальпель. Как отсидишься, лицо от пластики отойдет, привыкнешь к новому образу, так сразу за кордон свалишь.
– Я как подумаю, что под нож ложиться…
– В твоем деле без пластики никуда. Ты только закажи себе лицо посимпатичнее. Под какого-нибудь красивого артиста.
– Ну да, только артистов мне еще не хватало! А что там сделать-то нужно?
– Тик задание в конверте передал. Там все указано.
– Что за задание?
– Почитай. Банкира какого-то грохнуть надо. Говорят, очень серьезный человек.
Почувствовав сильное головокружение, я отошла от двери и, жадно ловя ртом воздух, пошла по плохо освещенному коридору.
ГЛАВА 15
Все последующие дни проходили для меня будто в тумане. Я, словно робот, делала все чисто механически. По ночам ублажала Олега, утром готовила ему завтрак, затем обед, убирала немаленький дом. Иногда Олег разрешал выходить мне на улицу, и мы вместе с ним садились в беседке и играли в карты или лото. Иногда я читала ему вслух какие-нибудь книги, играла с ним в бильярд, смотрела телевизор или разговаривала с ним на различные темы. В доме не было телефонов, поэтому я не имела возможности сделать телефонный звонок. Доступа к оружию у меня тоже не было. Я знала, что оно хранится в сейфе, ключи от которого были только у Олега. Иногда я просыпалась среди ночи, смотрела на спящего Олега и представляла, как я беру подушку и начинаю его душить. Но потом я подходила к окну, смотрела на сидящего в домике вооруженного охранника и понимала, что у меня нет никакой возможности отсюда убежать, и от этого я приходила в еще большее отчаяние. Олег никуда из дома не отлучался и вел себя по отношению ко мне достаточно спокойно. Я старалась не пугать Олега своим мрачным лицом и давала волю своим эмоциям и чувствам только тогда, когда принимала ванну; тогда под шум воды я могла пореветь над своей тяжелой судьбой. Меня страшила неизвестность, которая ждала меня впереди. То, что меня в дальнейшем убьют, я даже не сомневалась, но я знала, что у меня еще есть в запасе немного времени и что я должна что-то делать, потому что сидеть сложа руки нельзя, так как своим бездействием я сама рою себе могилу.
За все это время к Олегу только один раз приехал все тот же гость, который просидел у него несколько часов и уехал ближе к ночи. После этого визита Олег зашел в бильярдную и, увидев, что я стою у большого окна и тупо смотрю в сторону леса, спросил:
– Бежать, что ли, вздумала?
– Бежать бесполезно, – тихо сказала я и повернула голову в сторону Олега.
– Я рад, что ты это понимаешь. Видишь, какой автоматчик меня охраняет?
– Вижу.
– Видишь, какой у него большой автомат? А знаешь, как он из него хорошо стреляет?
– Я никуда не собираюсь бежать, – покорно ответила я и отошла от окна.
– Ты куда?
– Пойду ужин разогрею. Есть хочешь?
– Хочу. Сегодня у нас будет ужин при свечах.
– А мы что-то празднуем?
– Просто расслабимся, праздновать потом будем. У меня завтра тяжелый день. Мне будет нужно отъехать, тебе придется посидеть взаперти.
– Да я уже и так черт знает сколько сижу взаперти. Я счет времени потеряла, – с грустью сказала я и подумала о том, что отъезд Олега означает только одно: завтра в нашем городе на одного банкира станет меньше, а какая-то семья лишится своего кормильца и добытчика.
– Сколько я уже здесь?
– Две недели.
– Тут даже календаря нет.
– А зачем он тебе?
– Хочу счет времени вести, а то я здесь, ей-богу, как Робинзон Крузо. Прямо хоть какие-нибудь зарубки на косяке делай. Ты-то как сам во времени ориентируешься?
– По солнцу, – улыбнулся Олег.
– Извини, но по солнцу я не умею.
– Хочешь, научу?
– Лучше не надо. Я плохо поддаюсь дрессировке.
– Тогда мне придется подарить тебе календарь.
– Это замечательная идея.
– Я как в воду глядел.
Олег поставил рядом со мной объемный пакет и произнес торжественным голосом:
– Я к тебе с подарками.
Посмотрев на пакет удивленным взглядом, я растерянно пожала плечами и спросила:
– Что здесь?
– Я же тебе сказал – подарки. Ну что ты так смотришь на этот пакет, будто там бомба лежит?
– Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Может, закончилось мое время.
– Дура ты, я тебя порадовать хотел. Там шмотки и календарь.
– За календарь спасибо, конечно. А какие там шмотки?