– Но желательно, чтобы совпадали. Иначе все может обернуться разочарованием, даже трагедией.

– Именно, Кирилл. И нам нужно как можно скорее узнать правду.

– Пожалуй, ты права, Катя. Но я сразу могу сказать – девчонка не без способностей. И главное – одержима музыкой. Это уже немало. А если у нее еще и талант… Но, Катя, вы сумеете его оплатить?

– Оплатить? Как дико звучит: оплатить талант.

– Дико. И выразился я так специально. Чтобы все сразу расставить на свои места, не допуская иллюзий. И подчеркивая те трудности, которые вас сегодня могут ожидать. Поскольку сегодня за талант надо именно платить. И не только деньгами…

– Я понимаю. Но не беспокойтесь. Только прошу – прослушайте ее.

В дверь вновь раздался протяжный звонок. По его нудному, завывающему тону я сразу же угадал Шурочку.

– Ну вот и прекрасно! – я взял Катю под руку и подтолкнул к двери. – А это наверняка Шурочка случайно заглянул на огонек. Соль, наверное, у него закончилась. Зачем еще соседу заходить, правда, Катя? Вот вы с ним заодно и прогуляетесь, идет? Пока я займусь Тошкой.

– Да… Но… Но разве нельзя, чтобы и мы…

– Нет! – решительно заявил я. – Нам с Тошкой предстоит решить важное дело. И свидетели не нужны. Это такое таинство – музыка…

Я распахнул дверь. На пороге стоял красный, как помидор, Шурочка. И от волнения протирал запотевшие очки. Заметив наконец меня, он тут же протянул пустую солонку.

– Ах, соль! Ну, конечно, дружище! Соль – это серьезно. Особенно, если она закончилась. Я обязательно тебе насыплю. А пока… Пока иди-ка прогуляйся с Катюшей.

– Но на улице – дождь! – радостно воскликнула Катя, внезапно отыскав причину остаться.

– Сожалею, – вздохнул я. – Лет пятнадцать назад я бы предложил вам сходить в кино или посидеть в кафе. Но, увы, сейчас не смею навязывать всякие пошлости. Впрочем, как и пошлые цены. Поэтому вам придется отсидеться в Шурочкиной квартире.

– А соль? – беспомощно пробормотал Шурочка, цепляясь за соломинку, вернее за солонку.

– Ну, чай вообще-то пьют с сахаром. И кофе, кстати, тоже. Пока, ребята.

И я бесцеремонно выставил их за порог. Возразить они ничего не успели.

Тошка оказалась талантливой девочкой. От природы она была наделена прекрасным голосом и безупречным слухом. Если бы я был по призванию педагог, то о такой ученице бы только мечтал. Тошка обожала музыку. Одержимая, умная девочка. Которой Бог даровал очень много. Кроме главного – кроме семьи, в которой она так нуждалась… И обо всем этом я сказал Кате и Шурочке, когда они вновь появились на моем пороге через пару часов. Катя расчувствовалась и прижала Тошку к груди.

– Мы еще будем гордиться тобой, девочка.

– Обязательно будете. Но, увы, теперь главное – не дар Божий. А дар земной. Ей нужно учиться, учиться и учиться.

– Она будет учиться, Кирилл. Обязательно будет.

А Тошка, красная от волнения и неожиданного счастья, вдруг свалившегося на нее, приблизилась к моему старенькому роялю. И поцеловала его потресканную кожу.

– Я тебя не подведу, миленький, – прошептала сквозь слезы она.

Я проводил гостей до двери и не выдержав полюбопытствовал.

– Ну, как, ребятки, провели время? Без меня, надеюсь, не скучали?

– Нет, Кира, нет! – радостно затараторила Катя. – Мы чудесно провели время! После тебя сразу же отправились к Пете Рябову. И он нас развлекал целый вечер! Даже стихи читал!

Мне оставалось развести руками. И пожалеть Петьку. Теперь, похоже, каждый вечер у него будут гости. Которые станут требовать все больше и больше стихов. И при этом исключительно смотреть на него и делать вид, что слушают. Насколько же хватит моего друга? И я, поспешив спасти своего товарища, шепнул Шурочке:

– Смотри, Шурка, Петух о-о-очень обаятельный парень. К тому же – поэт. А ты знаешь этих поэтов. К тому же Катя обожает стихи…

– Ты думаешь? – испуганно прошептал Шурочка в ответ.

Я безразлично пожал плечами: мол, смотри сам, наивный очкарик. Наивный очкарик снял очки и беспомощно моргая, так же шепотом спросил:

– Что мне делать, Кира? Ты думаешь, у меня есть шанс?

– У кого же, как не у тебя, Шура! Только смотри, не упусти его! Любовь, дружище, не грех. Грех – отказ от любви. И знаешь, не обязательно таскаться по гостям, если еще не готов остаться с ней наедине. Сходите в музей, или, если уж так любите стихи, на литературный вечер. Не один ведь Петька на свете…

Приободренный моими советами Шурочка заулыбался, и я, поспешно пожелав им счастья, выпроводил их. И почему-то подумал, а не пригласить ли мне в музей Майю? Но тут же отбросил эту идиотскую мысль. Майя была далеко не Катя. О чем оставалось лишь сожалеть. Ее сложности, тайны, двусмысленность фраз и мыслей в последнее время меня отталкивали. И хотя я как-то успел подзабыть про ее сомнительного мужа, сбрасывать его со счетов все же не стоило. И главное, я так и не понял, что же преобладает в моих чувствах к Майе? Возможно, просто любопытство.