— Но мы можем уйти в Торрин.

— И подставить тех, кто там живет? Марту, Рене, отца с матерью…? Том, ты серьезно? Рудольф ведь обвинит во всем нас, как единственных уцелевших. И начнет охотиться не на истинных виновников. Те — отговорятся, придумают сотню и одну причину, подставят нас — и долго ждать не придется.

— Ну и что же тогда делать?

— Оставаться здесь и собирать компромат.

— Алекс… это цинично.

— А я добрым и не прикидывался.

— тебе Андрэ не жалко?

Я посмотрел на гроб, в котором лежало тело моего двоюродного брата. Мы так и не стали родными, не стали близкими, мы вообще никем не стали. Даже врагами.

Рене мне был намного ближе, чем Андрэ.

Сочувствую ли я ему?

Не больше, чем любому другому парню. Что и было озвучено.

— Он ведь перед Мишель не виноват…

— Никто не виноват. Но ведь никто ничего и не делал для нее, так?

Том кивает.

— Значит, я тоже не обязан разбираться в мере наказания. Андрэ не виноват. А вы? Если бы что-то случилось с Риком, вам бы худо пришлось. В чем виноваты вы?

Том опустил голову.

— Алекс, я все понимаю. Но это как-то… Абигейл — да, она виновна, мсти! Рудольф, хотя он попросту глуп. Родня королевы — спору нет! А этот сопливый мальчишка?

— Абигейл. Только в штанах. Вспомни, на турнире он не собирался меня щадить или хотя бы проявлять благородство. Он привык быть лучшим, первым, привык, что ему все в попу дуют… я не мстил лично ему, Том. Я просто толкнул колесо мести — и жернова сдвинулись, перемолов и его судьбу. Я не ненавидел его — и я не считаю себя виновным. Он просто съел то, что приготовили для меня. Так бывает.

— Ты подсунул ему записку и ты его подставил.

— Да. И что?

— Ты же понимаешь, что я хочу сказать.

Я вздохнул. Ей — ей, если Томми и дальше будет так морализаторствовать — сделаю его главой над всеми святошами страны. Пусть проповедует.

— Я все равно не чувствую себя виноватым. Как хочешь, Томми, но это судьба. Чем он лучше или хуже другого парня? Я мог бы подсунуть записку кому угодно. Я выбрал его — да. И не без задней мысли.

— Какой же?

— Том, я наследник второй очереди. За Рудольфом наследовал Андрэ. Потом — дети Андрэ, если он их оставил. Если нет — то Руфина и ее дети. К счастью, у нее детей не было. У него пока тоже. Детей… не знаю. Наверное, у меня рука бы не поднялась их убивать. А вот Андрэ… Томми, а он уступил бы мне трон?

— Н — нет…

— Мне пришлось бы воевать за то, что мое по праву. Ты хочешь для нашей страны междусобиц?

— Нет. Но ведь обычно трон переходит от отца к сыну…

— Так, да не совсем. Мы же вместе изучали законы. Дед мог оставить трон матери, и он сделал бы это. Просто потому, что Рудольф со своей недальновидностью и сворой лизоблюдов рано или поздно угробит страну. Но Абигейл помешала деду поступить так, как лучше для Раденора.

Это — хорошо?

— Н — нет…

— Вот и я так думаю. Я просто восстанавливаю справедливость и возвращаю себе то, что мое по праву. Это — мой трон. Моя страна. И я за них в ответе. Понадобится — я и сотню таких ничтожеств, как Андрэ на фарш переработаю. Лишь бы в Раденоре все было хорошо и спокойно. Не было голода, войны, раздоров, распрей…

— Ты идешь к хорошей цели кривыми тропами. А не боишься ее замарать?

Я задумался. И решительно покачал головой.

— Нет. Я верю, что смогу. Справлюсь. И я готов все отдать своей стране. А Андрэ и Рудольф искренне готовы были все у нее взять. Это ведь вещи разные?

— Очень.

— Тогда закончим душеспасительную беседу? Учти, на небо я не рвусь, а в аду я как бы и свой…

— Чего б удивляться.

Я усмехнулся — и мы продолжили бдение у гроба. Я даже глаза потер и волосы взлохматил, так что герцог поверил в мои душевные страдания. Или просто — хотел поверить?

— Ваше высочество! Мерзавец во всем признался!!!

— Ваша светлость? Так кто же покушался на моего несчастного брата?!

— Это подлые риолонцы!

О как! Ну, фантазия!

— Он во всем признался. Ему заплатил посол Риолона, чтобы негодяй убил вашего брата и сорвал помолвку, которая означала мир между двумя великими державами!

Я аж прослезился. Ну, герцог, ну, хват! Я в восхищении, иначе и не скажешь! У него в доме убили наследного принца, но виноваты соседи! И враги!

Уметь надо!

Но издеваться я не стал. Схватился за сердце.

— Риолонские шпионы!? Какой кошмар!

— Да, это ужасно! Ваше высочество, возможно, я провожу вас отдохнуть?

— Нет, что вы! Как можно! Три ночи я обязан бдить над телом брата…

— Тогда, возможно, вы соблаговолите перекусить?

— Да, герцог, если вас не затруднит. И можете обращаться ко мне по имени — не на людях, конечно…

Разумеется, герцог заглатывает наживку так, что она у него сзади высовывается.