Переглянувшись и вытерев красные носы, мы, не прощаясь, разбрелись по комнатам. У каждой было о чем подумать…

А ночью у меня опять случился приступ.

Я плохо помню, что творилось вокруг. Почти не соображала от жуткой боли, струящейся по венам и словно выжигающей изнутри. Так холодно… Так жарко. Чей-то далекий тихий шепот, требующий не сдаваться. Чей-то настойчивый голос, умоляющий потерпеть. И я терпела, из последних сил борясь с окутывающей тьмой.

В какой-то момент туманное безвременье, наполненное агонией, перешло в сладкий сон с непонятными видениями. Это был другой мир… Незнакомый и чужой, но при этом кажущийся таким близким и родным. Касаясь босыми ступнями золотого песка, я нерешительно брела вдоль кромки оранжевого моря, любуясь пенными барашками волн. Два незнакомых солнца – желтое и красное – окрашивали мир в причудливые цвета, даруя темной зелени коралловый отлив, а безоблачному небу – розовое сияние. Этот мир был наполнен золотыми красками, словно расцелованный солнечными зайчиками. И люди, жившие в нем, были такими же. Поцелованными солнцем…

От этой нелепой, но такой правильной мысли я и проснулась. В неярком свете начинающегося утра был виден расписной потолок, призванный изображать небо с воздушными облаками. Только в свете утренней зари они были не голубыми, а розовыми… Вздрогнув от ассоциации, я медленно перевернулась на бок и натолкнулась взглядом на спящего в кресле лира Кассиана. Снежные волосы разметались по плечам, придавая расслабленному лицу беззащитный вид. Он словно стал моложе на несколько лет, притягивая взгляд своей нечеловеческой красотой.

– Проснулась? – хриплым со сна голосом спросил князь, резко распахивая стальные глаза. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. А… что случилось?

– Ночью я почувствовал твою боль. Перенесся в общежитие и забрал тебя. Сейчас мы дома у одного общего знакомого, который загадочным образом тоже тебя почувствовал и пришел на помощь.

– А… как?

– Ножками, – раздался веселый голос от двери, и в помещение вошел бард. – Как себя чувствуешь, красавица?

– Пить хочу, – честно призналась я, сглатывая вязкую слюну.

Лир Кассиан поднялся и, взяв с небольшого столика фляжку, подошел ко мне. Присел на корточки, открутил крышку и приложил горлышко к пересохшим губам.

– Не стоит! – резко заметил Таламир и оттолкнул руку князя.

– Это не тебе решать!

– Мне! Эта отрава лишь замедляет процесс, но никак не останавливает. Ты сделаешь ей хуже.

– Не факт…

– Надеешься, что она перегорит? Увы, мой друг, процесс почти завершен. Осталось совсем чуть-чуть…

– Ошибаешься…

– Это ты ошибаешься. Она не простой человек, Кас.

– Ага, я Ёжка! – свесив ноги с кровати, я недобро посмотрела на спорящих мужчин. – А если не дадите воды – стану умертвием.

Намек поняли, свою ошибку осознали. Бард, забрав с собой фляжку, скрылся за дверью, а минуту спустя принес стакан с ароматной жидкостью. По стеклу стекали маленькие капельки, намекая на прохладу напитка. Облизнувшись, протянула руки к стакану и за несколько глотков осушила его! Прелесть!

– А можно еще?

– Можно, – солнечно улыбнулся мужчина.

Только чем дольше он смотрел, тем больше менялось выражение лица. Сначала пропала улыбка, потом появились две хмурые складочки на лбу. Пару раз моргнув, он мотнул головой и вышел. Странный…

– Лир, что происходит?

– О чем ты?

– О разговоре, что я не человек.

– Ты сама ведь сказала, что Ёжка…

– Пожалуйста, ответьте.

– Яника, я не тот, кто должен отвечать на эти вопросы. Лучше дождись возвращения Таламира и спроси его.

– Вы меня пугаете…

– Не волнуйся, девочка. В происходящем с тобой нет ничего страшного. Скорее даже одни положительные стороны. Ты меняешься. И меняешься в лучшую сторону.

– Тогда я за темную сторону своей натуры!

– Прости? – удивился мужчина.

– Если меняться к лучшему так болезненно, я предпочту остаться на худшей стороне. Хотя бы непонятные приступы не будут мучить.

– Потерпи немного. Осталось совсем чуть-чуть, – произнес вернувшийся бард. – Кассиан?

– Мне необходимо ненадолго отлучиться, Яника. Я только проверю Гелю и вернусь.

– Хорошо, – я кивнула альтреллу и помахала рукой на прощание. – Поговорим?

– Поговорим, – улыбнулся бард, снова с интересом разглядывая мое лицо. Секунда… вторая… и он хмуро отвернулся, при этом прикусив мизинец. Интересная реакция. – Спрашивай.

– Что со мной происходит – вы уже объясняли. Теперь интересно, почему это происходит и сколько будет продолжаться?

– Если коротко, то в тебе просыпается кровь.

– «Коротко» меня не устраивает. Хочу объемный и развернутый ответ.

– Совести у тебя нет, красавица! Я полночи просидел у кровати, пытаясь вытащить тебя с Грани, а ты… Даже отдохнуть не даешь старому и уставшему дяде.

Смерив «дядю» насмешливым взглядом, удобнее уселась на постели и, подтянув колени к груди, положила на них подбородок. Некоторое время рассматривала барда, в очередной раз удивляясь его солнечной внешности, а потом закрыла глаза.