Мейсон улыбнулся.

– В Америке вы считаетесь разрушительницей семейного очага, сожительницей, любовницей, женщиной, не связанной узами брака, погрязшей в грехе. Здесь же, в Мексике, вы – законная жена.

– Что за чертовщина! – сердито вскричала Лоррейн.

– Действительно, чертовщина, – согласился Мейсон. – Но таковы разноречивые нормы международного права. В Соединенных Штатах Америки, Гарвин, вашей женой будет считаться Этель. И вполне возможно, вас привлекут к ответственности за двоеженство. В Мексике же вы официально женаты на вашей нынешней супруге, а Этель Гарвин – всего лишь бывшая жена.

– По-моему, это полнейшая дичь! – вскипел Гарвин. – Может, мне еще выстроить такой особняк, чтобы через спальню проходила граница? И установить там трехспальную кровать? Этель тогда бы...

– Эдвард, – ледяным тоном произнесла Лоррейн, – пожалуйста, не хами.

– Да какое там «не хами», я скоро вообще с ума сойду! – взвизгнул Гарвин. – Черт побери, провожу с женой медовый месяц и даже не знаю, муж я ей или не муж!

– Сходите с ума сколько угодно, – сказал Мейсон, – но на вашем положении перед лицом закона это никак не отразится. Я постараюсь помочь. Только сперва надо поужинать.

Мейсон привел их в ресторан и заказал каждому по большому куску хорошо отбитого, мягкого мяса. Когда же с едой было покончено, сообщил:

– Тут есть одна современная гостиница. Называется «Виста де ла меса». Давайте там остановимся, а завтра утром вы мне продиктуете телефоны крупных пайщиков, защищающих ваши интересы, и мы им позвоним.

– По телефону с ними буду разговаривать я, – возразил Гарвин. – А вы лучше поторгуйтесь с Этель. Постарайтесь, пожалуйста. Начните с пятидесяти тысяч и...

– Эдвард, дорогой! – торопливо вмешалась Лоррейн. – Может быть, мистер Мейсон сам определит нужную сумму? Он постарается свести ее к минимуму.

– Но я не могу сидеть без дела! – воскликнул Гарвин.

– Я места себе не нахожу, если мне чего-нибудь хочется! Как вы ее выследите, Мейсон?

– А сыщики на что? – улыбнулся Мейсон и поглядел на часы. – Пожалуй, я позвоню ей сегодня вечером и договорюсь встретиться завтра утром.

– У вас есть ее телефон? – поразился Гарвин.

– Да, она остановилась в отеле «Монолит». Номер комнаты шестьсот двадцать четыре. Внизу сидит портье, и можно попросить позвать ее. Вчера, когда я с ней разговаривал, она держалась очень самоуверенно. Сказала, что у нее есть козыри. Видимо, имелось в виду обвинение в двоеженстве. Но если сказать ей, что вы благополучно укрылись в Мексике, где она вас не достанет, и добавить, что вы собираетесь перекачать сюда капиталы, купить имение и обосноваться в нем, то... она, может быть, и забеспокоится.

Гарвин просиял.

– Какая потрясающая идея, Мейсон! Вот здорово! Это ее подкосит.

Мейсон сказал:

– Я исхожу из того, что у Этель уже своя личная жизнь.

Глаза Лоррейн вспыхнули.

– Естественно! Эдвард, мы могли бы и сами догадаться.

Мейсон продолжал:

– Насколько я могут судить, Этель – привлекательная женщина, которая любит кружить голову мужчинам. Для этого у нее припасены кое-какие уловки. Скажем, чуть заголить ножку, чтобы привлечь внимание и...

Гарвин засмеялся:

– Да-да, узнаю Этель. Она и со мной так себя вела. Помню, когда она служила у меня секретаршей...

– Эдвард! – возмущенно прошипела Лорри.

– Ах, прости, дорогая!

– Ладно, – сказал Мейсон, – прежде чем обсуждать с Этель финансовые вопросы, мы еще немножко потратимся на сыщиков и выясним поподробнее, как же все-таки она жила те месяцы, что вы о ней не слышали.

– Наверно, Этель любила меня больше, чем я предполагал, – задумчиво произнес Гарвин. – Недаром она так разбушевалась после моей второй женитьбы. До этого она, видно, еще надеялась на примирение...

– Не обольщайся, Эдвард, – возразила Лоррейн и продолжала, тщательно подбирая слова, чтобы как можно больнее уязвить самолюбие Гарвина: – Просто когда ты на мне женился, она увидела возможность вытянуть из тебя побольше денег, шантажируя обвинением в двоеженстве. Лучше предоставь все мистеру Мейсону.

Первоклассная гостиница «Виста де ла меса» располагалась вдали от главной улицы, в невысоком, длинном и, судя по всему, недавно построенном здании. Оно было обнесено глинобитной свежепобеленной стеной с двумя арками: первая служила входом, вторая, подальше, выходом. Машины, ехавшие одна за другой, прошелестели шинами по гравию, которыми были усыпаны дорожки, и пассажиры залюбовались прелестной картинкой: на фоне белого здания, крытого красной черепицей и огороженного белым забором, красовались зеленые кактусы. Причем краски были мягкие, нежные...

Женщина, сидевшая за конторкой, дружелюбно, радушно улыбнулась.

– Нам нужно два номера, – сказал Гарвин. – Один для нас с женой, другой – для сеньора.

– Но, конечно же, с о-общей ва-анной? – протяжно спросила женщина.

– Нет, с отдельными, – отчеканил Гарвин.

– Но это вста-анет доро-оже.

– Ничего. Мы хотим снять лучшие номера в вашей гостинице.

Глаза женщины заблестели.

– А, сеньор! Зна-ачит, вы любите все лу-учшее, да?

– Да, – кивнул Гарвин.