– И провели на лестнице целую ночь?

– Да, целую ночь.

– А вы не думали, что вряд ли кто-нибудь придет в офис после... ну, скажем, после часа ночи?

Вирджиния вздохнула.

– У меня не оставалось выбора, мистер Мейсон. Собрание пайщиков назначено на сегодня и начнется в два часа дня. Я намерена пойти туда и защищать мамины интересы. Поверьте, в компании Гарвина творятся странные вещи. Что-то очень гадкое.

– Почему вы так думаете?

Она ответила:

– Этот человек... ну, который работает секретарем и бухгалтером... по-моему, его зовут Денби... он торчал там всю ночь, обстряпывая свои делишки.

В глазах Мейсона зажглись искорки интереса.

– Какие делишки?

– Наверно, мне не стоит вам говорить, мистер Мейсон... В конце концов, я не знаю, какова ваша роль в этой истории... Вы можете – почему бы и нет? – отстаивать интересы моих противников.

– И тем не менее вы почему-то не держите язык за зубами, – усмехнулся Мейсон. – И уже многое мне поведали. Так что давайте выясним все до конца. Чем занимался Денби?

– Ну, во-первых, он долго что-то диктовал, – сдавшись, сказала Вирджиния. – Сначала я решила, что он работает сверхурочно, ведь он надиктовал на диктофон, стоявший у него на столе, восемнадцать протоколов! Я даже ругала себя за подозрительность, за то, что торчу как проклятая на пожарной лестнице, а бедняга, душой и телом преданный компании, просто старается «подобрать хвосты» перед завтрашним собранием акционеров... Но потом меня одолели сомнения.

– Почему?

– Видите ли, он принялся рыться в картотеке, вытаскивал разные бумаги и складывал их в портфель. И в поведении его, в том, как он все это проделывал, было что-то подозрительное. А затем Денби открыл сейф и вынул еще несколько документов, которые тоже положил в портфель. После чего опять начал листать бухгалтерские книги и выписывать из них цифры... В общем, мистер Мейсон, мне все его действия показались подозрительными.

– Долго он пробыл в конторе? – спросил Мейсон.

– Когда я появилась, он уже там сидел и не выходил до самого утра. Да-да, мистер Мейсон, он проторчал в офисе всю ночь! И очень много надиктовал на диктофон. Когда начало светать, я по-прежнему стояла на лестнице, на виду у всего города. Меня могли засечь из других зданий. Поэтому мне пришлось... пришлось удалиться. Пытаясь согреться, я походила по коридорам, затем сняла с себя теплую одежду, связала в узелок и... Тут как раз и лифт заработал в дневном режиме, автоматически, так что я уже не боялась привлечь внимание лифтера. Спустившись на тот этаж, где находится агентство Дрейка, я вызвала лифт, доехала донизу и отправилась домой. Дома приняла горячую ванну, выдула целую бочку кофе и немножко поспала. Часа два-три. Но меня так беспокоило предстоящее собрание, что я... я завела будильник. Мне нужно пойти туда и что-то предпринять. Надо же защищать мамины интересы!

– Вы упомянули Айдахо, – сказал Мейсон. – Вы там жили?

– Да, жила.

– Работали?

– Мистер Мейсон, – укоризненно произнесла Вирджиния, – вас интересует моя личная жизнь?

Мейсон расхохотался.

– Но вы же съездили мне по физиономии! Это дает мистеру Мейсону кое-какие права.

– Ладно, – улыбнулась девушка, – если хотите знать правду, то я довольно долго работала в Айдахо. Я люблю приключения и перемены в жизни. Мне... мне приходилось работать в шахтерских поселках и игорных домах.

– А в Айдахо есть игорные дома?

– Сейчас нет, – ответила Вирджиния, – но несколько лет назад были. Они располагались в горах, и там люди играли в самые разные игры: рулетку, кости и так далее. Я девушка с холодным сердцем, собранная, говорят, обаятельная и вроде бы обладаю приятной наружностью.

Внезапно Вирджиния поднялась, села на подлокотник кресла Мейсона и, улыбаясь, проворковала:

– Знаете, я с первого взгляда могу распознать настоящего мужчину. Наверно, работа в игорных домах – хорошая школа, она учит разбираться в людях. Вы – что надо, мистер Мейсон. Вы прекрасный человек... Вообще-то, если девушка работает в игорном доме, считается, что с ней можно не церемониться. Меня ужасно бесило, когда со мной позволяли вольности только потому, что я старалась как можно лучше выполнить свою нелегкую работу... А она действительно нелегкая, поверьте мне, мистер Мейсон... Вот почему я так разозлилась, когда вы сказали, что будете меня обыскивать. Но вы... вы повели себя настолько по-рыцарски, что я должна вас вознаградить.

Она улыбнулась, положила Мейсону руку на плечи и, наклонившись, прошептала:

– Вы знаете, честное слово...

Но договорить Вирджинии не удалось, потому что раздался властный стук в дверь.

Спрыгнув с подлокотника, Вирджиния поплотнее запахнула халат.

Стук повторился.

Вирджиния Байнум в ужасе посмотрела на Мейсона.

Стук возобновился еще более настойчиво.

– Кто?.. Кто это? – пролепетала девушка.

– Сержант Голкомб из отдела по расследованию убийств. Мы должны произвести обыск. Откройте!

Вирджиния Байнум, белая как полотно, подошла к двери, повернула ручку и открыла.

Сержант Голкомб влетел плечом вперед и остановился как вкопанный, заметив Перри Мейсона.

– Доброе утро, сержант, – кивнул Мейсон и, повернувшись к Вирджинии Байнум, добавил: – Полагаю, мне пора вступать в игру?

– А вот и нет, опять не угадали! – проревел сержант Голкомб. – Вам сейчас самое время из нее выйти. Выйти вон!

И он указал на дверь.