– Так, значит, я тебе еще нужен как свидетель? – проворчал Самохвалов.

Я сделал вид будто приподнимаю несуществующую шляпу.

– Причем свидетель, облеченный властью.

– Ну, пошли, пошли, – хмыкнул Леонид, и мы с ним вошли в подъезд и поднялись на второй этаж.

Для проформы Самохвалов несколько раз позвонил в дверь, подергал ручку двери, послушал, как в квартире играет мелодия мобильного телефона, после того как я в очередной раз набрал номер телефона девушки, затем позвонил в МЧС и попросил, чтобы прислали мастера по вскрытию дверей.

– Проходимец ты, Гладышев, – отключая свой мобильный телефон и пряча его в карман, заявил Самохвалов. – Услуга не бесплатная, за вскрытие платишь ты.

– Само собой, – согласился я.

Бригада, надо признаться, приехала быстро, минут через пятнадцать. Увидев человека в полицейской форме, двое парней особо выяснять, кто мы и зачем вскрываем двери, не стали, лишь поинтересовались удостоверением майора и оперативно с помощью «болгарки», инструментов и дрели вскрыли дверь.

Испытывая нетерпение, я первым ворвался в квартиру и заскочил в единственную комнату. Предчувствие меня не обмануло – на полу в луже крови лежала Алина, на одной ноге тапочка, вторая валялась у стены. Миловидное лицо было умиротворенным, длинные волосы были разбросаны по полу. Правой рукой девушка прикрывала рану на левой груди, другая рука была отброшена в сторону.

– Черт, ты прав, Гладышев, оказался. Здесь было совершено преступление.

Но мне было не до торжества. Я дотронулся до сонной артерии Алины и тут же отдернул руку, не веря своим ощущениям.

– Леня, она, кажется, жива!

Ни слова не говоря, Самохвалов достал мобильный телефон и набрал номер 103. Я снова, уже уверенно, приложил два пальца к сонной артерии девушки. Пульс еле-еле бился. «Жива! Жива!» – возликовал я. Может быть, еще не все потеряно и доктора вернут Алину к жизни.

Слесари, вскрывшие дверь, стояли растерянные, не зная, что им делать. Я попросил, чтобы они вставили новый замок. Парни, не мешкая, приступили к работе.

Надо отдать должное оперативности «Скорой помощи», приехала она ровно через пять минут. Работники «Скорой», довольно грубо действуя, вытеснили нас из комнаты, поставили девушке капельницу, затем уже с нашей помощью аккуратно переложили Алину на носилки и вынесли девушку из квартиры, а затем погрузили в автомобиль. Узнав, в какую больницу отвезут Алину, я проводил «Скорую», а затем и Самохвалова, потом поднялся на второй этаж, расплатился с рабочими, установившими новый замок, и забрал у них ключи от нового замка. Прихватив из дома телефон Алины, я закрыл дверь на замок и спустился вниз. Сев в автомобиль, поехал в больницу, куда «Скорая» повезла Алину.

Самой собой, в больнице девушку поместили в реанимационное отделение и, само собой, меня туда не пустили. Сидя в коридоре в окружении таких же, как и я, родственников и близких, дожидавшихся вестей о состоянии здоровья больных, я надумал позвонить родителям Алины, которые, как мне было известно со слов девушки, жили в Москве. Достав из кармана сотовый телефон девушки, я вошел в «записную книжку», отыскал телефон с пометкой «мама» и нажал на клавишу вызова.

– Да, Алина, здравствуй! – проговорил приятный женский голос.

– Извините, – пробормотал я, подбирая подходящие слова для сообщения трагического известия. – Это знакомый Алины.

Сердце матери сразу почувствовало неладное.

– Что с моей дочерью?! – горячо и страстно воскликнула она.

– В общем, дело не очень хорошее, ваша дочь находится в больнице в реанимации.

– Что произошло?! – нервно спросила женщина на том конце беспроводной линии.

– Ее кто-то ударил ножом.

– Что?! – вскричала мать девушки. – Кто?! За что?!

Это мне и самому очень хотелось бы знать.

– Это выяснит полиция, – объявил я.

– В какой больнице она лежит? – стараясь взять себя в руки, проговорила женщина.

Я назвал номер больницы и сказал, что девушка в реанимационном отделении.

– Я с мужем сейчас приеду, – поспешно сказала мама Алины.

– Хорошо, я буду ждать, – ответил я и нажал на клавишу разъединения связи.

Вскоре подъехали родители Алины. Мать лет сорока пяти, ухоженная, похожая на Алину, те же густые длинные волосы каштанового цвета, большие глаза, приятный овал лица. И отец лет пятидесяти, невысокий, с резкими чертами лица. Оба были взволнованны до крайности.

– Что?! Что случилось с моей девочкой?! – спросила женщина, когда я поднялся ей навстречу.

Я покачал головой.

– К сожалению, многого я не знаю, – ответил я, пожимая руку отцу Алины. Ладонь у него была мозолистая, крепкая, очевидно, мужчина занимался физическим трудом. – Просто Алина не отзывалась на мои звонки, я поехал к ней домой, но дома мне никто не открыл дверь. Обеспокоившись, я вызвал полицейского, а он, в свою очередь, бригаду эмчеэсников, которые и вскрыли двери. Там в комнате мы с полицейским и обнаружили лежащую на полу Алину.