Я сел на диван и приготовился ждать. Несколько минут спустя в вестибюль спустилась черноволосая полная девушка, явно нерусской национальности, и пригласила меня следовать за нею. Мы поднялись в лифте на пятый этаж, прошагали по неширокому и недлинному коридору и свернули в одно из боковых помещений, оказавшееся комнатой секретаря, остановились у двери с табличкой «Генеральный директор Шереметьев Алексей Михайлович». Девушка открыла дверь и предложила:

– Проходите, пожалуйста.

В знак благодарности я кивнул, ступил в комнату, и двери за мной закрылись.

Очевидно, Шереметьев был консерватором в плане меблировки комнат, потому что рабочий кабинет, так же как и домашний, был обставлен по старинке массивной мебелью. Большущий стол, кожаный диван, два кресла, стулья, ни одной современной детали офиса, разве что компьютер на столе.

Сидевший за столом худощавый, стриженный под бобрик Шереметьев оторвал от компьютера глаза и уставился на меня своим тяжелым взглядом.

– Добрый день, Игорь Степанович! – проговорил он, как обычно, хмуро. Начальник, одним словом, а они всегда стараются казаться серьезными, гордыми и независимыми и обычно не балуют подчиненных своим хорошим настроением.

Я подошел к столу и поздоровался за руку с хозяином кабинета.

– Садитесь, пожалуйста, – предложил заказчик.

Я сел за стол напротив Шереметьева.

– Я слышал, Игорь Степанович, – медленно и бесстрастно начал говорить хозяин кабинета, – что вас задержали за убийство некой Татьяны Арсеньевой.

Я запротестовал:

– Не за убийство, Алексей Михайлович, а по подозрению в убийстве. Это разные вещи. Меня продержали там недолго и за недостаточностью улик отпустили.

Шереметьев степенно кивнул:

– Понятно. Я очень рад за вас. Но как бы там ни было, я вызвал вас для того, чтобы объявить: наш с вами договор об установлении человека, который украл у меня деньги, аннулирован. – Он достал из стола несколько купюр, положил их на столешницу и придвинул ко мне. – Мы договаривались, что за ваши труды я вам заплачу пятьдесят тысяч плюс расходы. Двадцать пять я вам уже выдал в качестве задатка. Здесь тридцать тысяч. Двадцать пять из оставшейся суммы и пять за расходы. Я думаю, вы на меня не будете в обиде.

– Но что произошло? – Выражая удивление, я приподнял одну бровь. – С чего это вы вдруг решили отказаться от дальнейшего со мной сотрудничества? – спросил я, не притрагиваясь к деньгам.

Ровным голосом Шереметьев промолвил:

– А дело в том, что свою работу вы выполнили, своими действиями вынудили воришку признаться в совершении кражи.

Теперь от удивления моя вторая бровь сама собою приподнялась.

– Что вы говорите? И кто же он?

– Воришкой оказался мой сын, – печально проговорил Алексей Михайлович. – Он забрал эти деньги для того, чтобы тратить их на свою подругу Арсеньеву Татьяну. А раз укравший деньги человек установлен, то вам, Игорь Степанович, больше нет необходимости вести расследование.

Что же, он был прав, раз воришку выявили, то продолжать расследование смысла нет. Я не собирался отказываться от денег, тем более, как бы там ни было, я их честно заработал, конечная цель моих трудов была достигнута. Я приподнялся, сгреб со столешницы деньги и сунул их в карман.

– Итак, спасибо, Игорь Степанович, вам за оказанное содействие, надеюсь, все произошедшее в моей семье останется между нами, всех вам благ, – подвел итог нашей встречи Шереметьев.

– Спасибо за пожелания, Алексей Михайлович, но дело в том, что я с вами надолго не прощаюсь.

– Это еще почему? – насупил густые нависшие брови хозяин кабинета.

– Дело в том, что, закончив расследование кражи в вашем семействе, я теперь берусь за расследование убийства…

– Какого еще убийства? – недоуменно спросил Шереметьев.

– Убийства Татьяны Арсеньевой.

– Но я не собираюсь нанимать вас расследовать убийство какой-то там девушки.

– А я и не собираюсь брать с вас плату. Считайте расследование этого убийства моим вам бонусом за вашу доброту и хорошо оплаченную вами мою работу.

– В таком случае расследуйте это ваше убийство на здоровье, – с видимым облегчением сказал Шереметьев. – При чем тут я или кто-то из членов моей семьи?

– При том, – я смело взглянул в глаза могущественному хозяину кабинета, – что я подозреваю: кто-то из членов вашей семьи имеет непосредственное отношение к этому преступлению.

– Вот тебе и здрасте! – разведя в сторону руки и откинувшись на спинку кресла, сказал Шереметьев. – Что же вы, Игорь Степанович, с больной головы да на здоровую валите? Это вас полиция подозревает в убийстве Арсеньевой. Так что нечего приплетать к преступлению, совершенному вами, членов моей семьи.