Вопреки моим опасениям, взлетевшие по штормтрапу моряки вели себя довольно мирно. Горохом рассыпавшись по яхте, они за какие-то четверть часа обшарили Варяг, что называется, от киля до клотика и, не найдя ничего интересного, кроме тщательно принайтованных в трюме контейнеров с алкоголем, доложились своему командиру, всё это время проторчавшему в кают-компании вместе с капитаном, за увлекательным чтением судового журнала и прочей документации, прописавшейся в капитанском сейфе.

По настоятельной просьбе тестя, я присоединился к их теплой компании.

– Вот Любим, знакомься. Мой зять и владелец Варяга, Старицкий Виталий Родионович.
– Весело проговорил Белов, представляя меня своему собеседнику. Командир досмотровой группы, сухой и жилистый дядечка, лет так сорока с гаком, окинул меня ленивым взглядом. Не знаю уж, что он там углядел, но спустя мгновение, ушкуйник едва заметно кивнул и, приподнявшись с кресла, протянул мне руку.

– Полусотник Климин, Любим Будеславич.
– Проговорил знакомец тестя.

– Рад знакомству.
– Коротко ответил я, пожимая протянутую мне ладонь. А вот вертевшийся на языке вопрос о странном звании гостя, решил отложить до более удобного момента.

– Взаимно, Виталий Родионович.
– Холодно усмехнулся Климин и повернулся к тестю.
– Что, никак выполнил волю женушки, а Бажен?

– Выполнил, Любим. Выполнил.
– Довольно хлопнул по подлокотнику кресла тесть.

– Вот как? А отчего ж тогда, лайба эта, на ушкуй нимало не похожа, а? Уж больно утлое суденышко.

– Ну-ка, ну-ка, это где же это записано, каким ушкуй быть должон?
– Прищурился Белов.

– Ну, пусть не написано.
– Хмыкнул Климин и кивнул мою сторону.
– Да всё одно, сей рожи я, что-то ни в Конуграде, ни в Арконе не видывал. Или скажешь, что и об ушкуйниках записей нема?

– А это как посмотреть, Любим.
– Протянул Бажен.
– Давай-ка, старый, вспоминай, кто по уложению ушкуйником считаться может...

– Тю, так он не природный...
– Махнул рукой Климин.

Я наблюдал за перепалкой старых знакомых, и мне всё меньше и меньше нравилось происходящее. Черт бы с ним, что меня "рожей" поименовали, но вот хаять "Варяга" полусотнику совсем не стоило. О его снисходительном взгляде на меня, после слов о "природных ушкуйниках", и вовсе говорить нечего. Не люблю спесивцев. Но придется пока промолчать. Я хоть и владелец яхты, но сейчас, именно капитан здесь, что называется, царь и бог, это его переговоры и лезть в них без спросу, категорически нежелательно.

– М-да уж. Говорили ведь тебе, Бажен, не уезжай с Руяна. Глядишь, выдал бы дочь замуж за настоящего ушкуйника, природного да владного. А ты...

– Любим, ты забываешься...
– Резко оборвал полусотника тесть, ощерившись в злой ухмылке. Словно клыки показал.

– Действительно, что это я.
– Тут же согласился Климин и, деланно сокрушенно покачав головой, встал из-за стола.
– Заговорили вы мне зубы, господа хорошие, а время-то идет. Я уж почитай полчаса, как на "Резвом" должен быть.

– Ну да, ну да.
– С готовностью покивал тесть, недобро сверкнув глазами и, в свою очередь, поднялся с кресла. Я же остался на месте, поскольку выказывать какое-либо уважение к полусотнику, не собирался. Да и вообще, что он маленький, что ли? Сам дорогу не найдет, так вон, капитан наш покажет, еще и пинка для ускорения отвесит.

– Вот и поздоровались.
– Со вздохом проговорил Белов, убедившись, что полусотник покинул яхту.

– М-да уж, не самое приятное приветствие.
– Хмыкнул я.

– Ну, не всё так уж печально, Виталий.
– Тесть аккуратно выбил трубку, и тут же принялся набивать её заново.
– Климин - желчный человек, то всяк на Руяне знает. Но ни дел худых, ни помыслов, за ним не замечали. А что резок не в меру, так места здесь такие, что любой добряк через полгода злее зимнего волка станет... Хотя, язык бы я ему с удовольствием укоротил.
– Помолчав, с легким вздохом договорил Белов, отправляя в полет очередное облако ароматного дыма.

– В очередь, в очередь, уважаемый Бажен Рагнарович.
– Усмехнулся я.

– Эк зацепило-то а, Виталий?
– Хмыкнул в ответ тесть, аккуратно выбивая трубку.
– Ништо, будет и на нашей улице праздник. Дай только в порт войти, а уж там-то мы с господином полусотником в первом же кружале посчитаемся... по-нашему, по-ушкуйному.

– Вот кстати, Бажен Рагнарович, а что за звание такое странное у этого Климина?

– Традиция.
– Пожал плечами тесть.
– Со времен Ингваря Флотоводца, на каждом корабле регулярного флота полагалось иметь полусотню абордажников. Понятно, что сейчас серьезной необходимости в подобных командах нет. Нигде, кроме Руяна. Уж больно места здесь лихие, так что нет-нет, но рейдерам приходится и купцовы лайбы у данов отбивать, а одними пушками такого дела не сделаешь. Вот и держит руянский отряд рейдеров, на каждом корабле по полусотне бойцов, как Ингваревым рескриптом предписывалось. От того и командиров абордажных команд величают полусотниками, хотя в судовой роли они сейчас значатся то лоцманами, то третьими помощниками капитана, а самих абордажников в палубные матросы вписывают.