— Уна.

— Ты знаешь? — Резко вскинулся Бишоп.

Эйлин кивнула.

— Ты потерял голову. Тебе так захотелось ее увидеть… — Эйлин подняла взгляд на Бишопа и осеклась, увидев в нескольких дюймах от своего лица влажные янтарные глаза записного пьяницы, хама и дебошира. Глаза, которые кто-то так любит.

Она молча подала ему ожерелье. Бишоп взял его и сунул сжатые в кулаки руки в карманы. Он долго молчал, пиная гальку и глядя на бордовые волны, плескавшиеся у их ног. Эйлин не торопила его.

— Дело не в этом… не только в этом, — наконец, хрипло сказал он. — Эйлин, я не герой и никогда им не был. Я не трус, я привык вгрызаться зубами в свою никчемную жизнь. И это было единственной ставкой, которую я всегда был готов поддержать. А то, за что сражаешься ты… я этого никогда не понимал и не принимал.

— Тогда почему ты не ушел тогда, когда даже Дункан готов был забыть о всех твоих долгах, каковы бы они ни были?

Бишоп пожал плечами.

— Что бы я тебе ни ответил, всей правды я все равно не скажу, я ее и сам не знаю. Мне больше по вкусу версия, что в твоей крепости было вполне комфортно, и ты была достаточно умна, чтобы не действовать мне на нервы. У меня не было причин отказываться от такой жизни. Будем считать так.

— Почему же ты пошел с нами сюда?

Бишоп посмотрел в сторону товарищей. Среди них выделялась мощная фигура Касавира, сжимавшего молот. Бишоп усмехнулся.

— А может, я не хотел, чтобы твой дружок считал меня предателем. У меня ведь тоже есть гордость.

Эйлин посмотрела Бишопу в глаза и жестко произнесла:

— Но ты понимаешь, что не можешь вернуться в отряд. Я не смогу объяснить всем. И, кроме того, просто не могу позволить себе иметь в отряде потенциального дезертира, когда на карту поставлено так много.

Он кивнул.

— Угу. Я и раньше знал, что рожей для вас не вышел.

— И что же мне с тобой делать?

Бишоп улыбнулся и подмигнул ей.

— А ничего. Я поплыву. Если ты отпустишь меня.

Он сделал шаг к воде.

— Куда! — Эйлин и схватила его за локоть. — Куда ты собрался плыть? Ты уверен, что где-то вообще есть берег? Это верная смерть.

Бишоп отстранил ее руку.

— Ты не понимаешь. Мне плевать на несовершенство этого мира. Моя стихия — выживание.

Он посмотрел на уходящую за горизонт неизвестность, манящую его своими теплыми кроваво-красными волнами и вспомнил о единственном человеке, ради которого когда-то был готов рисковать, и с которым потом так и не смог остаться. Взглянув на Эйлин, он сказал с вызовом:

— Я принимаю ставку. И увеличиваю ее. Мы еще посмотрим.

Он бросил на землю оружие и мешок, разулся и снял доспех, оставив на поясе ножны с кинжалом, надел на шею ожерелье, быстро вошел в воду, рассекая ее своим телом, и поплыл.

Эйлин смотрела ему вслед. Он греб изо всех сил, делая мощные махи руками. Она подумала, что он зря не экономит силы. Это было ему не свойственно. Вскоре она потеряла его из вида, но через секунду он вновь появился из-за скрывшей его волны. Эйлин усмехнулась. Может, он и правда куда-нибудь доплывет. К ней подбежал Касавир.

— Ты отпустила его!

Она посмотрела на него и кивнула.

— Помнишь, ты рассказывал мне о том, как поговорил с преступником и отпустил его в никуда, на верную смерть?

Она помолчала и задумчиво добавила:

— Похоже, я сейчас сделала то же самое.

Касавир вздохнул и посмотрел туда, где окончательно скрылась фигура беглеца.

— Понимаю… надеюсь, ты права.

Когда Эйлин вернулась к товарищам, она увидела, что те прячут глаза. Сэнд стоял неподвижно, со стеклянным взглядом. Гариуса и Кары не было. Час от часу не легче.

— Что… что случилось? — Встревожено спросила Эйлин. — Кара… что с ней?

Ей ответил Касавир:

— Она ушла. С Гариусом.

Услышанное поразило ее до глубины души. Кара, которая разражалась проклятиями, услышав одно имя Гариуса или Короля Теней? Это какая-то очередная уловка? Все объяснила Зджаэв.

— Знай, она великая волшебница. Но ее сила может быть в десятки раз больше. В ней течет кровь древних магов. Они сыграли на ее гордыне и презрении к тем, кто слабее нее.

Эйлин сорвалась.

— Чушь какая! Да почти в каждом толковом маге Фаэруна есть хоть капля этой крови! Это было черт знает когда. А мы? А…

Эйлин взглянула на Сэнда. Тот посмотрел на нее отсутствующим взглядом.

— Я пытался поговорить с ней, — монотонно сказал он, — я пытался воззвать… не к разуму, к сердцу. Но ее словно одурманили. Она… — он печально усмехнулся и посмотрел поверх голов товарищей, — несносная… глупая девчонка.

Эйлин положила руку на худое ссутуленное плечо Сэнда, который сейчас показался ей еще более тщедушным. Самовлюбленный, эгоистичный, не веривший в чувства эльф, которому показалось, что в этой жизни есть что-то настоящее и нематериальное, за что стоит держаться. Но он ошибся. И его умный, насмешливый, ироничный взгляд потух навсегда.