Но Торан был непреклонен.

— Поэтому я с радостью использую возможность отдать его кому-то достойному. Мы простые люди, привыкли зарабатывать своим трудом. Нам не нужны такие искушения.

— Вот и замечательно, — с нажимом сказал Келгар и посмотрел на Касавира. — Сделай людям одолжение, избавь их от ненужного барахла.

В ответ паладин улыбнулся и надел шлем на крепкую голову едва не прослезившегося Келгара, чью шишковатую форму он тут же и принял.

— Дарю.

Напоследок Торан предупредил их, что где-то на пути к поляне должны быть ловушки, поставленные друидом. Вот только где он их расставил — тайна, насколько можно судить, неизвестная даже самому друиду, ибо к каждому походу на поляну он готовился, как к последнему. Эта новость не очень воодушевила друзей, а у Келгара вызвала приступ красноречия по поводу обожаемых им любителей поговорить на досуге с деревьями и покурить травку.

Чтобы забраться на холм над деревней, им пришлось сделать большой крюк, обойдя его с отвесной стороны. К вершине вела усыпанная опавшей листвой тропинка, окруженная беззащитно-голым лесом, в котором эхом раздавался каждый шорох. Внезапно из-под ног Келгара выскочил смертельно напуганный молодой барсук. Дворф разразился проклятьями, зачем-то опять помянув недобрым словом ни в чем не повинных друидов. После этой гневной тирады друзья надолго погрузились в молчание (болтовня Гробнара с самим собой не в счет). Пользуясь моментом, Касавир решил поговорить с Нишкой, которая шла позади, пригнувшись и прислушиваясь.

— Ты ничего не хочешь объяснить?

Та пожала плечами.

— А чего тут объяснять. Если бы я попросилась с вами, ты бы меня взял?

— Нет, — честно ответил Касавир, — да и сейчас не очень уверен.

— Ну вот. Сам подумай, стала бы я сидеть в крепости, где знаю наизусть каждый замок, когда вас ждут такие приключения?

— Хм… — Касавир с сомнением покачал головой. — Вот потому-то я и не уверен.

— Да? — Нишка остановилась, исподлобья глядя на паладина. — А что бы вы без меня делали? И вообще, я, между, прочим, не только мелочь тырить умею. Случись с вами где-нибудь неприятность, кто вас освободит, если не я?

Но Касавир все еще сомневался.

— А как же аллергия на мою ауру?

— Ха, нашел, чем напугать! Я давно потеряла к ней эту… как ее…

— Восприимчивость?

— Точно. К тому же, никто из вас не обнаружит самой простенькой ловушки. Кстати, не шевелись, ты стоишь на одной из них. Медленно убери ногу и отойди назад.

Нишка превратилась в слух. Присев на корточки в том месте, где только что стоял Касавир, она вытянула руки.

— Ага, активатор здесь. Тепловой. Сейчас найду саму ловушку.

Она уползла куда-то в кусты, перелезла через поваленное дерево с вывороченными корнями и минут через пять вернулась, вытирая пот со лба и держа в руке болт, размером раза в три больше обычного арбалетного.

— Полюбуйся, — гордо произнесла она, демонстрируя Касавиру свою находку. — У этой деревенщины никакой фантазии. Но эта штуковина здорово попортила бы твою хваленую ауру, если бы воткнулась тебе в голову.

Она пошла вперед, и отряд двинулся за ней. После паузы она произнесла, посмотрев через плечо на Касавира:

— Так что, неизвестно еще, от кого больше пользы — от меня или от этой мелочи.

— Чего!? — Возмутился Келгар. — Патлатое недоразумение с рогами и хвостом называет меня мелочью!?

— Ой, ой, ой! — Ответила Нишка, даже не удостоив его взглядом. — Да в моей патлатой и рогатой голове больше мозгов, чем в твоей — большой, как бочонок и гладкой, как коленка. Лучше поделись секретом, чем ты ее полируешь, может Касавиру пригодится — щит начищать.

Оскорбленный до глубины души Келгар, задыхаясь от гнева, открыл рот, чтобы ответить.

— Стоп! — Закричала Нишка. — Еще одна ловушка. Всем молчать и не двигаться!

Когда отряд, наконец, добрался до поляны, в мешке Нишки скопилась целя куча всевозможных ценных предметов, пригодных для убийства и калечения. Поразмыслив, Касавир внутренне смирился с ее присутствием. Ее таланты, в самом деле, могут иногда приносить пользу. Поляна, представлявшая собой окруженный камнями круг на вершине холма, встретила их гробовой тишиной. Как только они ступили на нее, все звуки леса и его запахи куда-то исчезли, словно они оказались в пустоте.

— Странное место, — подал голос Гробнар, и его слова прозвучали глухо, как в разряженном воздухе.

Второе, что им бросилось в глаза — абсолютная безжизненность. В круге была голая земля, его окружали голые скелеты деревьев, но ни опавшей листвы, ни пожелтевшей травы не было.

— Вечнозеленая поляна. Хм, — произнес Касавир, о чем-то раздумывая.

Он резко взмахнул рукой, рассекая воздух.

— Так я и думал, — сказал он, — я не чувствую движения воздуха. Но если бы мы находились в вакууме…