Применять жесткие меры Касавир раньше времени не хотел. Поэтому старался, как мог, сглаживая острые углы, и в этом ему, словно по молчаливой договоренности, помогал весельчак Гробнар, умевший, как никто, разрядить обстановку какой-нибудь дурацкой выходкой, отвлекавшей на себя внимание Келгара. Никогда раньше Касавир не думал, что будет в душе одобрять привычные, неизбежные и столь же бесплодные перебранки и шумные потасовки между дворфом и Нишкой. Но это было лучше, чем глухая враждебность, чуть не захлестнувшая отряд. Он в сто первый раз подумал, как Эйлин была права, управляя этой командой, словно сшитой из разных по цвету и фактуре лоскутов, именно так — ненавязчиво и с деланной беспечностью. А лоскутки, в результате, оказались сшиты намертво.

Немного оживило обстановку интересно открытие. Оказалось, что река, когда-то разлившаяся и застоявшаяся болотом, была золотоносной. Интересовались ли золотом бывшие обитатели этих мест — трудно сказать. Поселение на вид было древним, и никаких намеков на то, что здесь когда-то добывалось золото, не было. Главным строительным материалом были кости исполинских животных, которые до сих пор, подобно изваяниям, в большом количестве торчали из замерзшего болота, перемежаясь обгоревшими и словно окаменевшими остовами вековых елей и пихт. Кроме изделий из кости и редко — дерева — в землянках ничего обнаружено не было. А месторождение оказалось богатейшим. По краю выгоревшего участка наблюдательный Гробнар нашел несколько самородков прямо среди вмерзшей в лед каменной россыпи. На Нишку и Келгара это произвело сильное впечатление, и, чтобы не маяться от безделья, они стали ходить на болото, как на работу. Словом, само по себе это место было странным и интересным для изучения как любителями древности, так и любителями наживы. Вот только момент был неудачный, и интересные находки не могли заслонить собой главную цель.

Тревожило Касавира и то, что рана Солы все еще требовала внимания, хотя сама она отказывалась это признавать. Это было еще одним камнем преткновения между друзьями. Нишка откровенно фыркала, когда он спрашивал Солу об ее самочувствии и советовал отказаться от походов по болотам. А Келгар вообще вбил себе в голову, что Касавир держит их здесь из-за нее, и однажды высказал это в обычной для себя категоричной манере, после чего имел неприятный разговор с паладином, который, в первый раз за эти дни выйдя из себя, вытолкал его на улицу.

— Что вы себе позволяете? Вы совсем разум потеряли, если хотите бросить человека, который привел нас сюда и отправиться в горы, не дождавшись подкрепления.

— Она…

Но Касавир перебил его.

— Черт возьми, Келгар, ты думаешь, мне легко сидеть и ждать?! Да мне труднее, чем вам всем, вместе взятым. Если вы будете доставать меня своим нытьем, добром это не кончится! И меня крайне удручает, что говорить это приходится тебе, самому старому и опытному из нас!

— Сам ты старый, — только и пробурчал Келгар захлопнувшейся за паладином двери землянки.

Таковы были последние слова в этом споре, после которых в отряде воцарилось относительное спокойствие.

Между тем, Касавир был прав, опасаясь за Солу. Когти спектральной пантеры оказались с «начинкой» из паразитов. По счастью, многолетний опыт врачевания подсказал ему, что не следует заживлять рану сразу, и утром, в очередной раз осматривая вяло сопротивлявшуюся Солу, он заметил только начавшую распространяться заразу.

— Так я и знал, — со вздохом произнес он, плеснув на рваную, почерневшую по краям рану святой воды и наблюдая, как еле заметные желтоватые личинки съеживаются под ее действием, — у напавшей на тебя пантеры оказался исключительно замечательный способ консервации добычи.

Сола нахмурилась.

— Не вижу ничего замечательного. Почему бы просто не заживить ее твоей магией, если снадобья не помогают?

Он покачал головой.

— Ты подцепила целлариусов. Святая вода действует на них, но не на их яйца.

— И что дальше?

— А дальше…

Касавир поднял голову и, взглянув в упрямые глаза Солы, устало, без малейшего нажима, произнес:

— Дальше леди не ожидает ничего хорошего, если она будет продолжать игнорировать мои советы.

Сола прикусила губу. Ей не по душе был такой тон. Однако, под спокойным, не осуждающим взглядом голубых глаз она почувствовала, что, если ввяжется в препирания с этим странным паладином, то будет выглядеть глупо и по-детски. Она промолчала. Касавир поставил перед ней склянку.

— Обрабатывай каждые четыре часа.

— А что это за целлариусы? — Спросила Сола, глядя, как Касавир накладывает свежую повязку — профессионально, бесстрастно и быстро, как человек, наложивший тысячу таких повязок и желавший поскорее разделаться с тысяча первой.

— Это интересные паразиты. — Отозвался Касавир, проверяя надежность повязки. — Сапог пока не зашивай, походи так, сдавливание может спровоцировать проникновение в ткани… Точнее, это не паразиты, а скорее, наоборот. Они живут недолго, и запасов из яиц им хватает на всю жизнь. А вот продукты их жизнедеятельности, попадая в кровь, питают хозяина и поддерживают в нем жизнь.

— А смысл в чем?

— В том, что А, — Касавир загнул палец, — они действуют на центральную нервную систему, лишая жертву возможности двигаться. И Б — при разложении паразиты издают индивидуальный запах, не переносимый другими хищниками. Вследствие чего, через неделю или две, случись зверю проголодаться, он находит свою добычу еще живой в паре миль от того места, где ранил ее. Отличная экономия усилий, не правда ли?

Сола в ответ мотнула головой.

— Тьфу. Какой извращенец это придумал!