Папа. Я люблю ее. (Подменяет маминого партнера в танце).

Марселла. Мамочка, люби его.

Мама. Я его любила. Я — летящая по небу звезда.

Марселла. А нельзя ли нам всем пожениться снова.

Папа. Ты выйдешь за меня замуж снова?

Мама. Выйду.

Папа. Она выйдет.

Марселла. Ну, давайте!

Начинается сцена свадьбы со свадебным хором, флер д'оранжем, маршем Мендельсона и прочими свадебными атрибутами. Юм-Юм выступает в качестве священника. Звонят свадебные колокола. Это продолжается до тех пор, пока вдруг Мама не останавливает музыку.

Мама. (Кричит Марселле). Ты — веревка на моей шее!

Начинается суматоха и все разбегаются, оставив Марселлу в одиночестве. Энни пробирается к ней, перелезая через облака.

Энни. Ты что такая грустная?

Марселла. Днем всегда снится только плохое.

Энни. Кто это сказал?

Марселла. Такие сны превращаются в дым.

Энни. Как сейчас.

Марселла. Да.

Энни. Это потому, что ты не знаешь, как мечтать. Днем надо все плохое в эти сны не пускать.

Марселла. А кто же хочет видеть во сне плохое?

Энни. Я и ты.

Марселла. Ты и папа, он придумывает всякие сказки про маму. Говорит, будто ее похитил какой-то принц в Ролз-Ройсе, будто ее увезли куда-то в Калифорнию…

Энни. Ну что ж, очень интересная история.

Марселла. А кому нужны эти истории?

Энни. Кому нужны эти истории??

Марселла. Они же придуманные. Если бы его голова не была так забита этими историями, может быть Ролз-Ройс был бы и у него.

Энни. Детка, а я готова слушать истории каждый день. Вот тебе, например, плохо, ты идешь к своему Ролз-Ройсу, и что он тебе расскажет? Ничего! Истории рассказывают тебе о других людях, об их печалях, ты плачешь и смеешься вместе с ними, освобождаешь свою нервную систему.

Марселла. Ничто теперь не заставит меня смеяться.

Энни. Поспорим, что засмеешься?

Марселла. Не засмеюсь.

Энни щекочет Марселлу, они борются, Марселла не может больше сдерживать смех.

Марселла. Перестань, хватит, я больше не могу, сейчас умру…

Энни. Скажи: «Я смеюсь».

Марселла. Я смеюсь.

Энни. Ну вот, видишь?

Марселла. Так не ведут себя со своей маленькой мамой.

Энни. С тобой?

Марселла. Со мной!

Энни. Моя сладкая пышечка, ты еще слишком мала, чтобы знать, что такое быть мамой. Знаешь, что самое главное, если ты — мама?

Марселла. Что самое главное, если ты мама?

Энни. Если ты — мама, ты чувствуешь себя безопаснее.

Марселла. Почему?

Энни. Потому что у тебя есть дитя!

Марселла. Ты что-ли?

Энни. Да, я! И я всегда буду с тобой, даже, если когда тебе будет очень плохо.

Марселла. Так значит, поэтому она убежала.

Энни. Кто?

Марселла. Мама! Потому что была я, веревка на ее шее.

Энни. Кто это сказал?

Марселла. Она. Она не чувствовала себя безопаснее со мной.

Куклы. Да, с ней она не чувствовала себя безопаснее. (И т. п.).

Марселла. Все, что ты мне говоришь — это неправда.

Энни. Кто?!

Марселла. Ты!

Куклы. Да, все, что ты ей говоришь, это вранье! (И т. п.)

Марселла. И я думаю, что ни к какому кукольному доктору ты нас не приведешь.

Энни. Но сюда-то я вас уже довела?

Марселла. Сюда? В эти облака, где мы застряли?

Куклы. Да, да, где же кукольный доктор, мы застряли в облаках, это все неправда… (И т. п.).