Шрифт:
– Ты бы все равно вышла за него замуж?
– О господи, конечно!
– тут же воскликнула Констанция.
– Да я бы вышла за него замуж, даже если бы знала, что нам суждено пробыть вместе всего месяц!
– она легонько улыбнулась, подставив лицо свету луны.
– Мне нравилось быть с ним... и быть его женой. Он был для меня единственным, и я бы его ни на кого и ни на что не променяла.
– И это стоило боли от его потери?
– не унималась Таннер. Она знала, какую пустоту ощутила после его смерти, и едва могла представить, насколько тяжелее было это пережить ее матери. А еще она понимала, что задает очень болезненные вопросы, но ей было все равно. Она чувствовала себя так, словно тонет, и ей больше не к кому было обратиться.
Констанция сделала глубокий вдох и чуть поежилась.
– Я до сих пор не могу поверить, что он погиб. После всех этих лет я понимаю, что все еще хочу его и не понимаю, как мне без него жить. Но живу. И знаешь, что странно? Я не просто живу, я продолжаю получать от жизни удовольствие. Постоянно чувствую горечь, но и удовольствие тоже, несмотря ни на что. И вот что еще могу тебе сказать - мне было бы точно так же больно, проживи мы вместе два года или двадцать лет, или двести.
– Так что, ты ни о чем не жалеешь?
Констанция снова тихонько улыбнулась. До чего же была похожа на Чарльза его дочь! Таннер никогда ничего не оставит в покое до тех пор, пока не рассмотрит под всеми углами и не проникнет в самую суть.
– Этого я не сказала. Если бы я знала, что нам не суждено состариться вместе, я бы постаралась принимать большее участие в его делах - в бизнесе, который меня никогда не заботил. И думаю, я бы чаще говорила ему, что люблю его.
Таннер поднялась на ноги и немного нетвердо подошла к перилам, глядя на дюны и прибой.
– Мам, - негромко спросила она, - почему это так ужасно - чувствовать, что тебе кто-то нужен?
Констанция не была уверена, кого она имеет в виду. Задумчивость в голосе дочери позволила ей предположить, что Таннер говорит о себе.
Она подошла и встала рядом, а потом нежно обняла ее за талию.
– Когда ты найдешь того, кого захочешь по-настоящему полюбить, Таннер, ты больше не будешь бояться.
Констанция не ожидала ответа и беспомощно проводила Таннер взглядом - та медленно спускалась по дорожке к своему бунгало и растворилась в ночи. Что-то случилось, что-то - а вернее, кто-то, кто наконец разбудил дремавшую в Таннер страсть. Констанции оставалось только надеяться, что у этого человека достанет храбрости принять мятежную душу ее дочери.
На следующий день рано утром Таннер вернулась в бухту, надеясь увидеть Эдриенн. Она хотела позвонить, но опасалась, что инициатива может ее только оттолкнуть.
– Джош, - позвала она, когда вошла в контору, - ты здесь?
– Угу, - ответил он, выходя из дальней комнаты.
Она помахала ему рукой и прислонилась к окну.
– Ты сегодня видел Эдриенн?
– Неа. Первый день, когда она чуток задержалась, - сообщил он.
– Может, попозже появится.
У Таннер был сомневающийся вид.
– Может. Я пойду, проверю "Прайд". Она в ту ночь набрала немного воды, хочу удостовериться, что течи нет.
– Хорошее дело. Я вообще не знал, увижу ли тебя и твою яхту снова.
– Ой, да ладно, Джош! Ты же знаешь - чтобы меня угробить нужно что-то посильнее шторма!
Он глубокомысленно кивнул.
– Знаю. Но когда-нибудь ты таки перегнешь палку. Мы с той леди, твоей подругой, очень сильно переживали за тебя в ту ночь.
Таннер уставилась на него.
– Ты это о чем?
– Ну, она пришла в порт в аккурат перед самым штормом, ближе к вечеру. И как только узнала, что ты еще в море, она тут заякорилась и больше с места не сходила.
Таннер и в голову не пришло спросить, почему Эдриенн оказалась рядом, когда она очнулась. У нее все в голове смешалось, и она не могла ясно рассуждать. И почему Эдриенн ей вчера ничего не рассказала? В данный момент она совсем не возражала бы, если бы Эдриенн на нее злилась. Даже злость была куда лучше, чем отстраненное молчание.
– Она что, все время была здесь?
– спросила Таннер. Она меня ждала?
Джош кивнул.
– Точно так. Очень уж красивая женщина.
– Да ну, Джош, ты что, - рассмеялась Таннер.
– Я знаю, знаю. Я для нее слишком старый. А вот к тебе она очень неровно дышит, да.
Таннер поморщилась.
– В последние дни я что-то не почувствовала, что хоть кому-то нравлюсь.
Он рассмеялся.
– Я знаю тебя с пеленок. Помню, как ты стала приходить сюда, вместе с твоим папой, ты еще малышкой была. Ты мне всегда нравилась.