Шрифт:
В лучах палящего солнца они попробовали было раз-нязать руки, но услышали топот лошадиных копыт. Кто-то возвращался галопом. Наездник остановил коня прямо перед ними, осыпал их песком так, что они инстинктивно опустили головы. «Железный фараон» наклонился и, дико смеясь, бросил на песок гурту [109] с водой.
— Я милостивый властитель! — выкрикнул он и снова разразился смехом и тут же исчез.
В молчании они поспешно освободили руки от пут. Развязали Патрика, схватили гурту. Каждый позволил себе несколько глотков воды.
109
Гурта — бурдюк для воды из кожи козленка. Ее сшивают по линии живота, петелька из верблюжьего волоса служит одновременно затычкой.
— Уф! — Новицкий растирал запястья. В этой жаре руки у него задеревенели, как на морозе. И добавил с мрачным юмором:
— Дедушка, я пить хочу.
Патрик подавил рыдание.
У них не было сил, чтобы поискать хоть клочок тени, но жара постепенно спадала. Немилосердное солнце скатывалось все ниже, готовясь ко сну. Они снова выпили по глотку воды.
— Ну, моряк! — сказал Томек. — В путь!
— Давай, у нас нет выбора.
Новицкий и Томек отдавали себе отчет, что в такой безнадежной ситуации они еще не бывали: без пищи, в пустыне, с таким количеством воды, что на этой жаре — даже если запас распределить — хватит на два-три дня. Шансов, честно говоря, не было никаких. Но с ними был мальчик, за которого они отвечали, его надо было поддерживать. Да и не привыкли они без борьбы отступать перед судьбой.
— Нам надо добраться до колодца, у которого в последний раз останавливались.
— Гм… Не знаю, ты наблюдал за небом? Мне кажется, мы ехали все время на запад. Покрыли километров пятьдесят.
— За все время?
— Нет, сегодня с утра, от того колодца…
— Надо до него добираться. Воды у нас немного.
Действительно, в гурте оставалось еще литров десять.
— Может, и хватит… — вздохнул Новицкий. — А потом…
— Если не дойдем до колодца… — начал было Томаш, но, бросив взгляд на Патрика, закончил иначе, чем намеревался: — … то нам придется искать воду!
— Наши похитители явно на это не рассчитывали, — буркнул Новицкий.
— Так для чего оставили нам гурту?
— Так, посмеялись… У этих людей развито воображение, — ответил моряк.
— Жаль, что их воображения хватило только на несколько литров. Я бы оставил больше, — Томек упорно шутил, жалея мальчишку.
Но именно Патрик их, в конце концов, и поторопил:
— Дядя! Пошли уж, — весьма решительно потребовал он.
— Да, давай двигаться, — сказал Томек. — Авось, не заблудимся.
— Где уж тут заблудиться, — Новицкий, которому досталось больше всех и на чьем лице еще были видны следы борьбы, улыбнулся Патрику. — Только лучше все-таки сначала как следует подумать, а потом уж двигаться.
— Лучше всего идти прямо на запад! — решил Томек. — Хотя… Слушай, Тадек, ты помнишь карту? В окрестностях Наг Хаммади Нил поворачивает точно на восток и течет в этом направлении до Кина, километров семьдесят. А затем мягкой петлей поворачивает на запад…
— Думаешь, мы находимся внутри этой петли?
— Ну, конечно! Вместо того, чтобы идти на восток, мы можем направиться на север и попасть в район Наг Хаммади.
Новицкий с минуту молчал.
— Не уверен, что это хорошая мысль, — произнес он наконец. — По-моему, лучше возвращаться по своим же следам…
— Да, и еще одно, — сказал Томек подчеркнуто. — Не знаю, заметил ли ты… Когда нас тащили по пустыне, мы миновали два-три вади [110] , высохшие русла пустынных ручьев, даже какое-то время ехали по дну одного из них. Все они вели с юга на север. Если мы пойдем вдоль них, дойдем до Нила…
110
Вади (араб.) — сухие русла рек в пустынях, они наполняются водой в период дождей, во время больших ливней.
— Так-то оно так, — проворчал Новицкий. — Только их сперва еще найти надо.
Тут неожиданно вмешался в разговор Патрик.
— Дядя… Я знаю, как найти. Тут везде песок… Но за тем вон барханом я хорошо помню… дерево… А от дерева далеко видно. Там есть такая скала. Мы прошли с правой стороны. А потом…
— Замечательно, парень! — прервал Патрика изумленный Томек.
И Томек, и Новицкий были крайне удивлены. Конечно, они знали, что Патрик очень наблюдателен, но чтобы в исполненные страха минуты запоминать такие подробности!
— Ну, так пошли!
— И, как говаривал мой дедушка из Яблонны, «Да поможет нам Бог», — добавил Новицкий.
С вершины бархана они действительно увидели низкорослые кусты.
— Трудно назвать это деревом, — усмехнулся Томек, — но за неимением лучшего…
— Да, господи, нам бы хоть каплю влаги, — вздыхал Новицкий.
Они попробовали забраться вглубь сухолюба [111] , но здесь путь им преградила твердая толстая броня слежавшегося песка. Они сдались и решили пару часов передохнуть. Прежде чем заснуть, прижавшись друг к другу, Томек достал носовой платок и расстелил его на песке. По его совету и остальные сделали то же самое. Когда, отдохнув, они отправились в путь, платки из-за резкого снижения температуры ночью напитались росой и из каждого удалось выжать по нескольку капель воды.
111
Сухолюб, ксерофит — пустынная растительность, приспособившаяся к недостатку воды. Имеет листья малых размеров, что затрудняет испарение воды, и мощную корневую систему. Корни порой достигают длины 25—30 м, проходят на глубину 20—25 м.