Несколько мгновений глава хранил молчание.

Холодный пот выступил на шее Макса. Сбившись с дыхания, Потрошитель судорожно пытался придумать новые пути для отступления. Ведь если глава не пристанет на его сторону…

— И ты согласишься настолько просто отдать мне такое сокровище?

Скрепя сердце, Макс, слабо кивнул. В этой неудобной позе, лежа на кровати перед главой, он чувствовал себя не только уязвимым, но и униженным!

— Я сделаю все возможное, чтобы утолить желания моего союзника, — туманно ответил Потрошитель.

За годы жизни в поселении он отлично научился скрывать истинные намерения и теперь надеялся, что его умение не дало сбой.

— Хорошо, — довольно отозвался глава. — Твое подношение принято, пустой мальчик. Я помогу тебе свергнуть законного наследника, в обмен на власть и Знающую.

Макс еле сдержался, чтобы не выпустить с шумом воздух, выдав облегчение, что тут же охватило каждую клетку его тела.

— Как только я стану Туан-Риппом, Знающая будет работать на вас.

— В этом нет необходимости.

— Что? О чем вы? Мы же только что договорились, что Знающая нужна совету!

— Нужна, — кивнул глава. — Но разве я говорил, что в качестве союзника?

Макс оторопело уставился на мужчину. Черный провал вместо лица, что создавала тень от капюшона, казалось, высасывал все тепло из комнаты.

— Тогда в качестве кого? — поинтересовался Потрошитель, чувствуя, как по позвоночнику пронеслась дрожь — предвестник плохих новостей.

— Не столь важно, — отмахнулся глава. — Мне не так нужна Знающая, как ее сила и ты только что согласился преподнести ее на блюде.

Полноценно бабушка Стася в моем сне так и не появилась. Я уже начинала скучать и откровенно беспокоиться о ней. Не хватало поддержки и доброго совета.

Лишь сквозь темноту меня обласкал спокойный бабулин голос:

— Тот, кто прощает, тот и прощен. Кто отдает, тот одарен с лихвой. Помни, девочка моя.

Сон был неспокойным, вязким, неприятным.

Открыв глаза, я чувствовала себя еще более уставшей, чем до предположительного отдыха. Хоть одно радовало — голод не проснулся. Осмотревшись, поняла, что проспала все наше предположительное возвращение на остров.

Только повернув голову, увидела Данила, что приютился в кресле рядом с кроватью и внимательно следил за каждым моим движением. Усталость, что пролегла серыми тенями под глазами, придавала его лицу устрашающее выражение. После вчерашнего я совершенно не знала, чего ждать от Потрошителя.

— Проснулась? — просипел он, бесшумно направляясь ко мне. — Полежи еще чуть-чуть я сменю повязку.

Говорить с моим новообретенным сумасшедшим мужем совсем не хотелось. И хоть сердце щемило от его близости, а узел после обряда обдавал руку теплом, но упрямство и обида были сильнее. Да и не знала я, что можно сказать. Его вчерашняя несдержанность и ярость, выплеснувшиеся на меня, сильно ударили. И хоть и понимала причину злости Данила, даже соглашаясь с тем, что она лилась на меня в какой-то мере справедливо, но больно было все равно. Поэтому я просто молча наблюдала за осторожными движениями Потрошителя, не комментируя и не отвечая.

Размотав тугую повязку, стараясь наименьшим образом тревожить кость, он нахмурился, переводя непонимающий взгляд с руки на мое лицо.

— Почему ты не исцелилась?

— Ты меня спрашиваешь? — фыркнула в ответ. — Я в этих делах новичок, не забыл?

— Мне это не нравится.

— Удивил, так удивил. Я уж стала думать, что ты кайф от моей боли получаешь.

Потрошитель пристыжено склонил голову:

— Марта, я хотел бы поговорить про вчерашнее. Понимаешь, я…

— Нет.

— Что, «нет»?

— Я не хочу с тобой говорить об этом, — воспротивилась, упрямо поджав губы.

Данил даже спорить не стал, лишь ответит угрюмым взглядом. А потом поспешно наложил новую фиксирующую повязку.

— Собирайся. Мы навестим Майатму. А заодно и Вацика.

— Зачем?

— Понравилось ходить с переломом? — язвительно поинтересовался муж. — Или тебе доставляет удовольствие маячить перед моими глазами явным напоминанием об ошибке?

Когда я ничего не ответила, отвернувшись, чтобы справиться с вновь подступившими слезами, Данил устало вздохнул.

— Вацик — лекарь. Он сделает тебе только лучше. Я даже не знаю, правильно ли наложил шину. Да и исцеление что-то запаздывает. Надо выяснить, в чем дело.

За вспышками гнева в голосе Данила звучало раскаяние и стыд. Я уже стала привыкать к такому тону. А вот к тому, что наши отношения сделали такой крутой поворот — привыкать не хотелось. Не став перечить Потрошителю, послушно поднялась с кровати, решив собраться по-быстрому. Так, как хотелось, вновь не получилось. Из-за травмы руки все движения были замедленными и неловкими, а привычные бытовые ритуалы давались с трудом. Скрипя зубами пришлось принять помощь Данила.