Марта неожиданно открывает глаза, смотрит и улыбается. Упс, что называется – не ждали. А я, меду прочим, в длительной абстиненции. В Порто-Франко затеял было роман с "Олей з Марыуполя", но как-то оно не срослось. Оля мило улыбалась, рассказывала очаровательным мягким говором длинные истории из своей жизни за ленточкой и жалилась на судьбу, но попытки перейти ближе к телу ловко "не замечала". То ли чего-то особенного ждала, то ли я от неё чего-то не того ждал, но – не срослось и всё. А тут вот в пяти сантиметрах приоткрытые губы и по глазам видно – вполне сознательно приоткрытые. Но… у меня во рту не то что кошки нагадили, а целый львиный прайд, и целоваться с такой биологией – просто совсем никак. Ну не бред, а? пришлось сделать вид, что непонятливый я, "як та Оля", и в точности по английской хохмочке вместо "кисс зе мисс" натурально "мисс зе кисс". Марта окончательно проснулась, произнесла "с добрым утром", коверкая слова ещё смешнее, чем Жанна, и всё – "романтический момент утерян".

– А Жанна где? – машинально спросил по-русски, но она догадалась – он патрол, то есть в дозоре Жанна, на посту. Во как, они и караул наладили, пока я тут дрых, как коней продавши. А "коней" надо ещё дотащить суметь… И вообще романтика нам не ко времени совершенно, время девятый час, а я сам же постановил, что в десять тут и духу нашего быть не должно. Так что арбайтен, ниггаз, Солнце уже высоко… Блин, вслух не брякнуть бы эту фразу, особенно при Жанне, а то будет совсем уже "день дуболома".

Я наскоро привёл в порядок морду лица, достал баллон, горелку и поставил греться арматурину. В отличие от плоскогорья, тут росли какие-никакие деревья, не то чтобы строевой лес, но полутораметровое более-менее прямое бревно выпилить не проблема. Взяв из ящика свои привычные пилу и топор, я буквально в паре шагов нашёл подходящий ствол, отпилил, ошкурил концы, чтоб петля лучше держалась, а там и железяка накалилась. Сырое дерево прожигаться не хотело, но раза с пятого я получил требуемые отверстия на концах бревна. Осталось загнуть арматурины, заправить концы в отверстия и затянуть двойным констриктором поверх. Потарахтев ручной лебёдкой, срезав и оплавив концы верёвки и затянув их тонким шнуром, чтоб не разболтались, я получил вполне сносную сцепку. На такой можно ехать долго и без лишних нервов. И существенно быстрее, чем на тросе.

Вызволив из кустов пикап и ободрав с Аяврика останки заднего бампера, мы были готовы к выезду – и действительно, уложились до десяти утра. Питие кофию и прочие пикники на природе оставим на потом, а сейчас набираем воду во все доступные ёмкости, доливаем солярку из канистр в тянущие машины и даёшь стотыщпервый приём карате под древнюю мантру "ноги вы мои ноги, уносите вы отсюда мою…" да всё уносите – и тушу и душу. Если уроды давешние не совсем шантрапа, а хотя бы чуть повыше бригадира, или как там у латиносов младшие командиры мафии называются – их кости вот-вот отыщут.

Карта показывает, что до Северной дороги чуть больше двадцати километров, а до Аламо – около двухсот. Подмывает просто рвануть, четыре часа и всё – но не факт, что проскочим, совсем не факт. Ночью кто-то уже проскакивал, да с таким треском, что аж в ущелье слышно. А кто, куда и с каким счётом – как раз и неизвестно. Может, бандиты конвой громили, может, наоборот, ополчение бандитов гоняло, а может и между бандами разборка – и только в одном из шести вариантов впереди тишь да гладь да сытые вороны, а в пяти других – ну, вороны-то сытые наверняка, а вот насчёт остального… Так что сначала идём на юго-восток, как будто пытаемся на дорогу в сторону форта выскочить, потом неожиданно уходим в саванну и по низовьям между холмов петляем на запад – фиг нас там без авиации найдёшь.

– Всё, девчонки, последний рывок, и если всё правильно сделаем, то можно пить шампань и плясать "ламбаду". Марта и Жанна почти синхронно кивают – обе поняли, что я сказать хотел. Пустыня шутки шутит, стирает барьеры – даже языковый…

Хорошо в степи пустой. Холмики, трава, изредка небольшие рощицы – трава не трава, кусты не кусты, что-то среднее. Временами попадаются пересохшие ручьи – весной поток из ущелья прихотливо разбегается по равнине, образуя веер проток и болот. Вода давно ушла, но трава в этих местах ощутимо зеленее и почти нет пыли, а главное – следа почти не остаётся. Рогачи тоже любят зелёную травку, и гуляют по ней туда-сюда, поди потом разбери, кто тут натоптал. Их самих, правда, приходится объезжать, но уж кого-кого, а этих не заметить сложно – случайно не наедешь. А вот стая кабанов вполне в траве скрывается, так что стоит присматриваться. Так они на машины обычно не смотрят, но если наехать или у добычи застать – могут и в бой пойти…

Вообще очень не помешает точка наблюдения как можно выше и дальше вперёд от машины. Жирафы вот знают толк в наблюдении – даже странно, что новоземельная фауна такой вид не породила. А мне придётся в жирафа играть самостоятельно – до дороги километра три, самое время осмотреться. Чуть отрываюсь, ухожу правее и машу в окно рукой – стоим тут. Радиосвязью без крайней нужды лучше не шуметь – даже ближняя ЛПД километров на семь слышна. Слова не разобрать, но демаскироваться – запросто. А как раз этого нам и не надо…

Марта останавливается рядом, окно в окно. Улыбаемся все трое – ну прямо давно не виделись.

– Ай шелл финд хилл, си эраунд. Норт роад ниар, ве нид ноу иф энибоди

– Я с тобой хорошо? – Жанне скучно сидеть, хотя им проще, у обеих французский как родной, это я каждый раз фразы строю заранее…

– Нет, вам лучше вместе. Здесь может быть гиена.

– Мы в машина, ты без, один. Гиена любит один! – тревожится девушка.

– Я буду осторожен. Без машины только наверх, там видно, если гиена – говорю русскими словами, а фразы как нерусские. Надеюсь, так она лучше поймёт. Марта тоже прислушивается, сегодня – уже без того "лица зомби". Ожила наконец-то?