Шрифт:
— Будут спрашивать, где мы, — сказал Винтик, заводя мотор, — говори, что в Солнечный город уехали. Гы-гы. Мы то знаем, где его искать!
Мотор завелся и, Винтик, продолжая смеяться, сел за руль.
— Постойте, братцы! — закричал Небоиська, бросаясь к машине. — Возьмите меня с собой!
— Не можем, Небоиська, — вздохнул Шпунтик, — в машине четверым места не хватит.
И они уехали, оставив неустрашимого Небоиську стоять в облаке пыли.
— Вот и Винт со Шпунтом укатили, — сказал Клепка, снимая рубашку. — Еще немного и нам с тобой, Пилюлькин тоже придется смазывать пятки. А скоро в городе вообще не останется никого кроме Небоськи и этого страдальца в очках.
— Плечо болит? — деловито спросил Пилюлькин, пропуская мимо ушей слова инженера.
— Плечо — ерунда! У меня за город душа болит.
За окном хлопнул выстрел.
— Не обращай внимания, — сказал Клепка, выглядывая в окошко, — это опять Пулька за очередной сенсацией гонится, а, может быть, очередная сенсация за Пулькой. Где он, там всегда шум и пальба, а кто в кого палит — не разберешь. Что тут поделать, как честный коротышка, так обязательно мозги набекрень.
— Можешь одеваться, — сказал Пилюлькин, умывая руки, — Тебе надо следить за своей раной, не запускать. Я тебе дам мазь. Смазывай ей плечо перед сном.
— Да что плечо! Город гибнет! Ракету строить перестали, говорят, что нам лунатиков учить нечему. Умные они там или нет, я не знаю, но я за это дело кровь проливал, а благодарность — вот она: знаешь, что у меня сегодня на двери написали? И тебе скоро напишут.
— Мне не пишут, — вздохнул доктор, — Всякий раз, как выйду из комнаты, вижу, что у меня под дверью кто-то наблевал. Раньше хоть Знайка запрещал так напиваться. А теперь все можно.
— Знайке лечиться надо, — буркнул Клепка. — Занялся бы ты этим.
— От чего же мне его лечить прикажешь?
— Ты доктор — от чего захочешь, от того и вылечишь.
Пилюлькин остановился у окна, глядя на блики заката, разбросанные на лопухах. Он ничего не ответил Клепке.
Глава двенадцатая
Возвращение
Путешественники шли вдоль Огурцовой реки, пока из-за поворота не показался мост, на котором Незнайка когда-то проговорился Синеглазке. «Ну, вот и добрались! — сказал он. — Путешествовать хорошо, а возвращаться все равно лучше. Чем, если задуматься, наш город не Солнечный?». Незнайка и Пачкуля Пестренький вышли на мост и долго молча смотрели на еще дымящиеся развалины. Собственно, мост это было все, что осталось от Цветочного города.
— Ничего удивительного, — сказал, наконец, Пачкуля Пестренький, — когда теряют то, что было — это нормально. Удивительно — если находят то, чего нет, Солнечный город, например.
— Нет, Пачкуля, — сказал Незнайка, садясь на мост, — я все равно его найду. Не может быть, чтобы я его не нашел. Есть на свете место, где все коротышки счастливы, иначе и родиться не стоит.
— Да как ты не понимаешь! — возмутился Пачкуля. — Не могут коротышки жить счастливо! Для этого пришлось бы перестать быть коротышками! Ты же сам это все придумал, зачем ты в это веришь?
— А во что же верить, — тихо спросил Незнайка, — в желтое небо и деревянные гвозди?
— Верить надо в то, — ответил Пестренький, — что пока мы с тобой искали какой-то солнечный город, наш собственный город сгорел. Вот.
Пестренький поправил на плече фотоаппарат и поплелся туда, где еще дымились остатки его дома, а Незнайка лег на траву и стал смотреть на небо Цветочного города, которое совсем не изменилось за время его отсутствия.
«Это я во всем виноват, — думал он. — Зачем я все это выдумал? Чем был плох наш городок? Может быть, я и его выдумал?»
Эпилог
— Ну, вот он где! А мы его по всему городу ищем!
Незнайка спросонья осоловело смотрел на Винтика и Шпунтика.
— Мы тебя все утро ищем, — повторил Шпунтик, — ты что, забыл? Самолет уже заправили, все тебя ждут, а ты спишь тут, на мосту. Если бы Гусля не сказал, что ты сюда пошел, ни за что бы не нашли.
Бормоча, какие-то извинения, Незнайка пошел за мастерами к их турболетному прыгоскоку, стоящему у моста.
С приятным урчанием прыгоскок рванулся к сверкающим окнами небоскребам Цветочного города. За последний год город стал еще больше и краше. По широким улицам носились велометеоры, червекрутилки, мотокаты и другие удобные и быстроходные машины. На площадях били фонтаны. В центре города вращались дома, построенные по проекту архитектора Вертибутылкина. Из репродукторов неслась песня:
«Пусть солнышко светит нам ясно, Мы песню ему пропоем Как весело мы и прекрасно В городе нашем живем. Пусть солнце, подпевая нам, Разгонит тень. Пусть, нашим радуясь делам, Настанет день. Наш город гордится пусть нами, Мы песню ему пропоем как мы его славим делами Большими и честным трудом. Прекрасней станет город пусть, Чем был вчера. Гоните же тоску и грусть Вы со двора. Когда вечер солнце потушит, Мы песню ему пропоем, Что днем мы не били баклуши, Мы честно работали днем. Красив наш город вечером. Горят огни. Так радостно и весело Проходят дни».