Шрифт:
— Да.
— А далее?
— Однажды он сказал мне, что больше не нуждается в деньгах, потому что нашел, где брать героин.
— Когда это произошло?
— Два месяца назад, может — два с половиной.
— Кто знал об этом?
— О чем?
— О его пристрастии к героину.
— Лишь несколько человек. Его доктор. Давние друзья, переехавшие в Вашингтон после избрания Кеннеди президентом. Мистер Спенсер. Я не могла не сказать ему.
— Как он отреагировал?
— Посочувствовал мне. Даже предложил оплатить лечение Джорджа в частной клинике.
— И?
— Джордж отказался.
— Что сказал Спенсер?
— Ничего. Более он к этому не возвращался.
— То есть о его пристрастии к героину знали только друзья и Спенсер?
— Да.
— И еще один человек, — добавил я.
— Кто же?
— Тот, кто снабжал вашего мужа бесплатным героином.
ГЛАВА 12
Фрэнсис Уинго отбыла в три пятнадцать, чтобы успеть на четырехчасовой рейс в Вашингтон. У двери она задержалась, повернулась ко мне.
— Вы действительно думаете, что мой муж был как-то связан с кражей щита?
— Да. По-моему, я выразился достаточно ясно.
— Как?
— Как он был связан?
— Да.
— Этого я не знаю. Определенные предположения у меня есть, но не более того.
— Вы думаете, он имел прямой выход на охранника, того, которого убили?
— Да.
— Не могли бы вы поделиться со мной вашими предположениями?
— Нет, потому что на текущий момент они не подкреплены фактами.
— А когда вы найдете подтверждение?
— Тогда я вам все расскажу. Если вы захотите меня выслушать.
Несколько секунд она молча смотрела на меня.
— Уверяю вас, мистер Сент-Ив, захочу. Очень захочу.
— Хорошо.
— И вы расскажете мне о том, что произойдет сегодня вечером?
— Обязательно.
— Позвоните мне домой. Я дам вам мой номер.
Она продиктовала номер, и я записал его.
— Я бы проводил вас до лифта, но мне не хочется оставлять чемодан.
— Я все понимаю. До свидания, мистер Сент-Ив.
— До свидания.
Я стоял в дверях и наблюдал, как она идет по коридору, высокая стройная блондинка с коротко стриженными волосами, четырехнедельная вдова. Как знать, не плачет ли она каждый вечер перед тем, как уснуть, потому что ее муж не только употреблял наркотики, но, возможно, помогал ограбить музей.
А потом я прошел в ванную, взял чемодан, перенес на кровать, откинул крышку, полюбовался на двести пятьдесят тысяч долларов, разложенные в пачки, аккуратно перетянутые желтовато-коричневой бумагой, по пятьсот долларов в каждой. Я не стал пересчитывать деньги, даже не прикоснулся к ним. Их уже пересчитали в вашингтонском банке Уинфилда Спенсера, а когда речь идет о таких суммах, в банках не ошибаются.
В четыре часа я выехал из гаража Авис на взятом напрокат четырехдверном плимуте и взял курс на Нью-Джерси Терн-пайк, отрезок транснациональной автострады, который не вызвал у меня добрых чувств. Машины, особенно грузовики, мчались по ней, как оглашенные, не замечая никого вокруг, поэтому ехал я в постоянном напряжении, ожидая неминуемого удара в задний бампер.
В четверть шестого я свернул к мотелю Говард Джонсон, где получил ключ от номера 143 в обмен на шестнадцать долларов плюс налог на продажу, вернулся к машине, проехал мимо номера 143 и остановился напротив двери с цифрами 135. Я открыл багажник, достал чемодан и зашагал к номеру 143. Внутри, как я и ожидал, оказались кровать, туалетный столик, черно-белый телевизор, несколько ламп и ковер. Все закрепленное намертво, чтобы у постояльцев he возникло желания часа в три ночи покуситься на собственность мотеля. В ванной комнате меня встретили сияющие синим фаянсом раковина и унитаз. Я убрал чемодан в шкаф и развалился на кровати. Не оставалось ничего другого, кроме как ждать, что зазвонит телефон и я смогу отдать четверть миллиона долларов, получив взамен бронзовый щит весом в шестьдесят восемь фунтов, отлитый не меньше тысячи лет назад.
Когда раздался телефонный звонок, я первым делом посмотрел на часы. Ровно шесть. Голос принадлежал женщине, звонившей мне в отель Мэдисон в Вашингтоне.
— Вы в точности следовали инструкциям, мистер Сент-Ив?
— Как насчет щита?
— В чемодане, который вы отнесли в свой номер, настоящие деньги?
— Да.
— Много денег, не так ли?
— Щит, — напомнил я.
Она хихикнула, будто я сказал что-то очень забавное.
— Щит Компоре-е-ена, — она даже понизила голос, в котором появились драматические нотки. Затем сказала что-то еще, но уже не мне, а кому-то рядом с собой — что именно, я не разобрал. Затем она продолжила деловым тоном: — Обмена сегодня не будет. Завтра вылетайте в Вашингтон. Остановитесь в отеле Мэдисон. В половине первого получите дальнейшие инструкции. Мне повторить?
— Нет, повторения мне не нужно. Мне нужен щит.
— Завтра, мистер Сент-Ив, — и она вновь изобразила драматическую актриску. — Завтра щит Компорена будет у вас, — и, захихикав, она положила трубку.
Я сидел на мягкой кровати мотеля Говард Джонсон и думал о том, что через восемнадцать часов снова услышу голос Хохотушки или ее приятеля. По голосу чувствовалось, что его обладательница как минимум закончила среднюю школу. К тому же она полагала, что двести пятьдесят тысяч долларов — большие деньги, ради которых можно пойти на два-три убийства.