Змглод промолчал. Поймать злодея было для него невозможно именно потому, что он знал не только, кто он, но знал даже, где он.

Разумеется, при первом же известии о происшедшем в доме Змглод оделся и прибежал в дом. Но, еще не явившись в комнаты Сусанны, он уже понял или догадался, кто преступник.

Слушая барина, он думал:

«Прикажет барышня разыскать его, — сейчас же приведу, а если не прикажет, то Анька только для меня с нею будет пойман и наказан, а для тебя останется и неведом, и в бегах».

Обер-рунт твердо теперь решил уничтожить молодца, хотя бы просто умертвить тайно от всех, застрелить с глазу на глаз и скрыть тело. Он понимал теперь, как важна была бы эта заслуга в глазах барышни… Следовательно, надо всячески стараться, чтобы Анька не попался в руки рунтов, а «ушел бы на тот свет без шуму»… Равно понимал теперь умный Змглод, как прозорлива была барышня, желавшая избавиться скорее от Аньки, и какого маху дал он, Змглод, не сумев вовремя похерить этакого молодца.

Аникита Ильич, убежденный Вениусом, что опасности никакой нет, ушел к себе не озабоченный, а будто оскорбленный событием.

«Никогда таковое в Высоксе не приключалось и не чаялось. Стыдно холопам в лицо смотреть!» — думалось ему.

Не менее старика, хотя совершенно иначе, был озадачен и молодой Басанов. Окончательно придя в себя после стычки с преступником и затем всей кутерьмы и объяснения с дядей, он тоже, как и Сусанна, стал вспоминать все виденное и слышанное за несколько мгновений ее борьбы с неизвестным человеком. Теперь он спрашивал себя, почему он в рассказе своем дяде умолчал о некоторых подробностях происшествия, умолчал бессознательно, понимая, что рассказать нельзя.

А почему?.. Потому что он понимал, что этот злодей был не простой вор и душегуб… Если Сусанна не слыхала или, вернее, забыла, что кричал тот, то Дмитрий отлично понимал… Ночной негодяй обзывал Сусанну странными бранными кличками, он очевидно явился отомстить ей лично, убить ее, а не воровать в комнатах… Наконец сама Сусанна назвала его по имени, как-то странно, Анной или Анюткой… Стало быть, она знала, с кем имеет дело. А когда ее раненую обступили, спрашивали, она в полубезумии от испытанного страха все-таки твердила: «Не знаю! Неведомый человек. Грабитель!»

И Басанов сам решил, что всего рассказывать дяде нельзя. Слова и злобные прозвища, которые выкрикивал ночной пришелец, повторять не следует.

И, разумеется, Дмитрий понял или заподозрил, что у этой женщины, в которую он безумно влюблен, была какая-нибудь загадочная история, как будто были даже такие же отношения, какие у них теперь…

«Быть может это — какой-нибудь из нахлебников дворян, — думалось ему, — который теперь тут же в доме и не сказывается, зная, что и Сусанна сама его тоже не выдаст».

И у молодого человека явилась ревность. Он решил, что при первой же возможности он объяснится с Сусанной, потребует от нее, чтобы она призналась во всем. Он готов был примириться с фактом, но хотел знать все.

Наиболее поражала Дмитрия маленькая подробность. Пока он стоял в комнате за дверями балкона, ночной пришелец легко боролся с Сусанной и будто хотел только войти… Иногда казалось, он хочет обнять ее силой… Когда же Басанов появился к ней на помощь, он выкрикнул: «И тот здесь!» Или нечто подобное… И только тогда выхватил он нож и ударил. Не появись Дмитрий, быть может, и покушения не было бы… И это соображение все больше укреплялось в нем и все больше мучило его.

Конечно, вся Высокса диву далась.

Покушение на барышню Сусанну Юрьевну было совершенно невероятным событием и, стало быть, совершенно загадочным.

От барина Аникиты Ильича и до последнего молодца-парня на заводах все одинаково, после первого чувства ужаса, вскоре исчезнувшего, когда узналось, что Сусанна ранена неопасно, пришли в недоумение и разводили руками.

Допустить мысль, что это был вор, который лез красть в барском доме, невозможно было уже и потому, что обе двери на обе террасы и лестницы, спускавшиеся в сад, не бывали никогда заперты… И всему населению это было известно. А если не вор решился на убийство, то кто же и почему? Неужели добрая, ласковая со всеми и щедрая барышня Сусанна Юрьевна могла нажить в Высоксе такого врага и ненавистника? И когда, чем и каким поступком?

Люди поумнее и посмелее говорили потихоньку промеж своих близких и верных приятелей, что уж если народился бы такой отчаянный ненавистник в Высоксе, который бы решился на оплату за месть, так он не на барышню неповинную пошел бы, а на…

Сказать даже страшно… на кого!

Более всех продолжал волноваться, конечно, сам Аникита Ильич…

— Кабы луна с неба на землю свалилась, — говорил он сурово, — то меня меньше бы удивила.

Умный старик, конечно, тайно, про себя, допускал ту же мысль, что и его рабы. Он допускал возможность мести какого-нибудь отчаянного по отношению к себе… За какое-либо жестокое наказание, ссылку, солдатство, наконец, за кого-либо «похеренного» Змглодом в Павлиньем павильоне… Но покушение на его племянницу Санну, чтобы косвенно отомстить ему, старому барину, было уж чересчур хитроумно… Стало быть, изверг мстил прямо и непосредственно самой Санне.