Шрифт:
— Да что?.. Что?!
— Прикажите вас самих, Дмитрия Андреевича да еще одного человека избавить от Ирода, мучителя… Прикажите мне его похерить…
— Кого?! — произнесла Сусанна пораженная.
— Понятно кого… — глухо ответил Змглод с искаженным от злобы лицом.
Наступило молчание и длилось без конца.
— Прикажите… — едва слышно снова сказал наконец Змглод.
Сусанна закрыла лицо руками и замотала головой.
— Ведь всем — и вам, и мне погибель… а то бы всем спасение… Барышня, подумайте… Вам ведь только одно слово сказать… одно слово: ступай! Приказываю, мол… тебе!
Сусанна молчала и начала вздрагивать всем телом, не отнимая от лица крепко прижатых ладоней.
— Зачем тебе приказание? — прошептала она через силу, так как голос ее рвался. — Зачем? Мое?..
— Для моей совести… Я век буду утешаться, что мне было указано… А вам что же? Вы только согласье дали.
— Погибельное дело. Пропадем все… — прошептала Сусанна.
— Самое простое легкое дело. Положитесь на меня. Я не махонький и не скорохват. Знаю, что надумал и как сделаю…
И снова воцарилось молчание.
— Сусанна Юрьевна! — громче и уже отчаянно выговорил Змглод. — Ну, хоть промолчите… Время не терпит… Слышите? Я иду сейчас к нему… по винтушке… Через час будет всему конец«. и вашей беде конец, и моим мученьям. Я иду… вы это знаете… мне не возбраняете?.. Так ведь?.. Ну?.. Я иду…
Змглод смолк, в комнате стало тихо.
Прошло несколько мгновений.
Сусанна отняла руки от лица и хотела что-то сказать, но, оглянувшись порывисто, вскочила с места. Змглода, не было.
Она тихо вскрикнула, схватила себя за голову и упала в кресло, как сраженная.
XXIV
Среди темноты ночи близ дома у самых дверей винтушки, прохаживался часовой рунт.
Из-за угла вдруг появилась шибко шагающая фигура, будто спешащая. Это был обер-рунт. Приблизясь к часовому, Змглод стал, тяжело переводя дыхание, и с трудом вымолвил:
— Ну, Захар… Вот… иду… Помни божбу. Не погуби…
— Денис Иваныч… Сколько же раз тебе сказывать! Я за тебя душу прозакладаю… Ты мой благодетель, — отозвался рунт с чувством.
— Ты один, почитай, свидетель… одного меня видел… Не погубишь?
— Ах, Денис Иваныч… Ну, желаешь, с тобой пойду!.. Помогать тебе буду…
— Нет! Я и один…
Змглод двинулся и исчез в дверях.
Минуту спустя, в спальне старого барина послышался шорох. Аникита Ильич, плохо спавший от волнения по милости невероятных происшествий в Высоксе и в семье, очнулся, открыл глаза и в полусвете от лампадки увидел фигуру у дверей.
— Кто там? Что еще? — неспокойно окликнул, он, будто чуя, что опять узнает про какую новую беду.
— Я… — глухим шепотом отозвалась фигура.
— Змглод?! — страшным голосом произнес старик.
И вдруг, Бог весть почему, грозный барин высокский, «Владимирский Мономах», будто смутился. Быстрым движением поднялся он с подушек и сел в постели.
— Что тебе?.. — как бы уже не своим голосом произнес Аникита Ильич.
Ему не верилось в то, что чуяло сердце… А оно чуяло… оно оробело… быть может, впервые в жизни!..
— Я… за Аллу… я…
И Змглод тихо приблизился от дверей к постели. Но он не просто шел… Нагнувшись, сгорбившись, будто съежившись, он как бы крался, подбирался…
И вдруг, сразу, скачком, бросился он на барина и, обхватив, сжал, сдавил как в тисках. Старик, цепенея от ужаса, собрал все-таки все свои силы, чтобы вырваться, бежать от злодея, звать, но почувствовал вдруг, как спина его будто хрястнула.
Не человек, а дикий зверь облапил его, ломая тело… Легко опрокинув его навзничь, он завалил его голову подушками и налег на них всем туловищем.
Отчаянно забилась жертва. Но еще отчаяннее, с яростью дикого сильного зверя, давил, налегая, остервенившийся мститель.
XXV
Рано утром, еще чуть брезжил свет, Масеич явился, как всегда в дом по винтушке и стал в ванной комнате тихо готовить все к вставанию барина… Он налил воду в ванну, разложил белье, приготовил для подачи халат и туфли, оглядел даже пилу-голландку — не подточить ли. Затем перелил из бутыли в стопу калмычкино зелье.
Наконец, приготовив все, он стал ждать положенного часа будить, если сам барин не кликнет.
В дверях с винтушки появился Змглод.
— Здорово, Никифор Масеевич. Барин еще не вставал?