1. Город-колония Русской Империи, основанный в 20 г. Серых Войн примерно на месте современного китайского города Дали. Первоначально — фактически крепость, но в указанное время — уже просто столица одной из губерний Империи.

— Беловодье слушает, привет семиреченским братьям по оружию и знамени, — послышался весёлый мальчишеский голос, чуть прицокивавший на некоторых звуках. — И к делу. "Дети Урагана" почтили вниманием не только ваши места. Они странствуют по юго-востоку уже почти полгода, с момента разгрома антиимперского подполья в вашем Семиречье. У нас тут полагают, что они финансируются по оставшимся каналам из Золотого Треугольника на деньги наркодельцов и рабовладельцев. Мы вам выслали материалы, если наложите их путь из приблизительно наших мест на карту, то увидите, что они очень уверенно перемещаются по старым трансконтинентальным шоссе, где те ещё уцелели, где их уже нет — так же уверенно пользуются объездными дорогами, о которых зачастую люди и думать-то забыли.

— Есть некоторые данные, — говоривший не представился, голос похрипывал от помех, — что банда составлена из русских детей, похищенных или купленных на рабских рынках 12–15 лет назад.

В помещении столовой сделалось очень тихо. Все хмуро переглядывались. Истории "синих беретов" Африки или бэйпиньских "молодых негодяев" были хорошо памятны всем людям Земли — истории тех, кого лишили Родины и памяти, превратив в наиболее опасных врагов нового мира. Может быть, именно поэтому работорговцев ненавидели чуть ли не больше, чем людоедов.

— Когда ж с этим будет покончено-то… — пробормотал кто-то зло.

Поднялся с места председатель совета отряда Пограничников, Павел Баторгин. Отряд, базировавшийся на юго-западной границе, был небольшой, но боевой во всех смыслах и отношениях, состоял из сыновей и дочерей охотников, хуторян и мелких горнопромышленников. Упершись в стол левой рукой в высокой краге из толстой кожи (на ней, нахохлившись, сидел Снег — белый охотничий ястреб, любимчик Павла), Баторгин окинул всех взглядом. Он всегда нравился Кольке — очень умный, никогда не щеголявший умом не к месту, а главное — он был одним из тех немногих, кто никогда не трепал ему, Кольке, нервы.

— Давайте не отвлекаться, — сказал Павел. — Ясно же, что сейчас мы не поймём ничего — ни системы, ни целей, ни задач "Детей Урагана". Но нам это и не нужно, если подумать. Нам нужно просто решить проблему, насущную проблему, стоящую у нас перед глазами, а не философствовать… Беловодье, какие там у вас соображения?

— У нас нет соображений, — отозвалось Беловодье, не без юмора, отчётливо прозвучавшего в голосе говорившего. — У нас есть вялотекущая военная операция, в которой заняты все старшие ребята, "юнармия" мобилизована приказом губернатора… И тьма насущных ежедневных дел. А всё, что знаем, мы вам выслали.

— В таком случае, как я понимаю, нам с этим делом так и так разбираться, — Баторгин почесал грудку склонившего хищную клювастую головку сокола. — У нас военной операции нет, и ну никак не стоит их пускать дальше, куда они ещё там собрались ехать.

— Логично, — признал Муромцев. Голос Мирослава Николаевича добавил:

— Но всё-таки стоит предупредить всех за пределами Семиречья.

— Едва ли они уберутся от нас целыми, Мирослав Николаевич, — вежливо возразил Баторгин, садясь.

В зале тут и там засмеялись — дружно, весело и зло.

— Но понять, кто за ними стоит точно — всё-таки было бы неплохо, — сказал знакомый Кольке парень — и в следующую секунду Колька сообразил, что видел говорившего в вагоне струнника, когда ездил отдыхать. Денис… Денис Третьяков. Стоп, и этот казачонок Мелехов возглавляет отряд имени Дениса Третьякова. Совпадение такое? Вряд ли… Видимо, не зря у него "Рука помощи" и наградной кинжал… и не зря Элли так млела от знакомства…

— Неплохо, — снова согласился Муромцев. — И я буду просить, невзирая на близкое начало учебного года, редакцию нашего журнала и "гончих" откомандировать своих людей, хотя бы человека по три, в ближайшие к нам города, которые "Дети Урагана" уже успели посетить. Пусть покрутятся там и посмотрят… поговорят… Это будет сделано?

— О чём разговор? — охотно откликнулся Островский. — Тем более, и правда начало учебного года скоро. Вот и пошлю писать про это.

Лёвка Ившин, командир "Гончих", кивнул:

— Пошлю троих.

— Ты настоящий патриот, — торжественно-иронично заявил под общий смех Славка. Лёвка ухмыльнулся:

— Легко и приятно быть патриотом на хорошем финансировании…

Последнее замечание многих покоробило. Впрочем, хотя Ившин и отпускал нередко циничные реплики, действовал он вовсе не как циник.

— Если мы закончили с делами, — раздался чей-то жалобный голос, — то, может быть, приступим к еде?! Я, между прочим, дома поесть не успел, а Ветерок жрёт вон и разрешения ни у кого не спрашивает!