Запустив ее внутрь, Любава налила молока, соорудила домик в обувной коробке за печкой. Мурка с достоинством и медленно расправилась с молоком, хотя, глядя на ее выпирающие кости, казалось, что она должна есть раза в два быстрее.

Всю ночь новая питомица провела в коробке, изредка мяукая на шорохи, доносящиеся из погреба. Наконец-то появилась "мышеловка", обрадовалась Любава и с утра снова до краев наполнила блюдце молоком, рядом выложила разваренные куриные косточки. Но кошка не подошла к еде, а стала проситься на улицу. На улице она обошла весь двор и направилась к сараю, там выбрала себе угол и требовательно замяукала. Любава не сразу сообразила, что она хочет, и прошла дать сена корове. Мурка, еще не получившая тогда имени, замяукала громче, требуя внимания к себе.

– Молока хочешь?- просто так спросила Любава. Мяуканье стало довольным и на полтона ниже.

Так и началась жизнь Мурки в облюбованном ею сарае. Мышей в доме она переловила, каждое утро в течение недели на пороге лежали дохлые мыши. Но в сарае, где их было могло быть больше, кошка никого не трогала, видимо считала это своей вотчиной, а всех живущих в сарае своей семьей.

Корова и та всегда находилась под ее неусыпным оком: летом Мурка провожала и встречала ее из стада, во время дойки всегда сидела рядом, а иногда даже забиралась довольной животине на спину и царапала коготками, вычесывая старую шерсть. Но кормить мышей молоком из своей миски - в голове у Любавы не укладывалось, как такое может быть.

– Странная кошка у нас, - сказала она Сысою.
– Теперь мышей молоком поит. Скажи кому, не поверят.

– Мыши большие?
– _неожиданно заинтересовался муж. Обычно он не влезал в женские дела и разговоры Любавы о Муркиных причудах не принимал всерьёз.

– Нет, маленькие, дохленькие.

– Повезло, что к ней в гости пришли.

– Как пришли? Наверно, тут и жили.

– Тощие? При дармовой еде?

– Выгнать бы их, да кошка не даст, она в сарае - хозяйка.

– И не надо. Где-то убыло, и скоро мы узнаем, почему.

Что такое счастье? Сколько бы о нем не размышлять, в конечном итоге всегда приходишь к выводу, что это одна из величайших химер на свете. Ведь, когда оно есть, в голову даже не приходят такие мысли. А только исчезнет, сразу замечаешь, что счастье было. И каждый раз оно разное, неуловимое, неосязаемое. Если за счастье считать совместное проживание с близкими людьми, то, теряя их, считаешь счастьем эфемерное общение с людьми, которые хотя бы понимают тебя, твои мысли и способны выслушать тебя. Сам голос незнакомого человека, чутко отзывающегося на твои сбивчивые разговоры ни о чем для него, и о чем-то важном для себя, отзывается в твоем СОзнании ритмичными аккордами СОпереживания, СОозвучия, СОосности. И кажется, ну что в этом особенного, но именно тогда гармонизируются волны энергетического потока СОобщников по разговору, многократно усиливаются любые способности друг друга, потому что энергия общения включает в себя многие виды других энергий - звуковую, мысленную, визуальную, музыкальную, которые резонансно накладываясь, зарождают новую позитивную волну Духа. Хрупким душевным касаниям не страшны расстояния, даже измеряемые в парсеках.

Мысли о том, что внук, сын и их друзья живы и живут безбедно в лучшем для проживания месте, чем раздираемая противоречиями и катаклизмами Земля, придавали Стерлигову чувство уверенности в его одинокой жизни. И он не мог даже предсказать свое нынешнее поведение, если бы Олег не вышел с ним на телепатическую связь. Вполне возможно, что, не сразу раскусив двойников, Стерлигов принял бы их за настоящих, и, кто знает, что могло быть хуже - реальное забвение в одиночестве или неотвратимое предательство близких, как если бы он думал, ему людей. А то, что клоны прибыли сюда не прогуливаться по национальному парку, а с опасной для землян миссией, теперь ему стало очевидно.

Если же и эта хрупкая телепатическая связь неожиданно оборвется, то за счастье можно принять любой миг своей жизни, когда ты испытал покой и умиротворение, так думал Стерлигов, монотонно следуя за псевдо Диной.

Как-то ему довелось долго ждать автобус на проселочной трассе. Через дорогу, за забором, росла цветущая черемуха. Автобус не появлялся часа три, но они пролетели как одна секунда в созерцании марева белых пенистых кистей под душистый аромат цветения. После связи с Олегом Стерлигов почувствовал точно такой неожиданный прилив бодрости, как и в ту весну рядом со цветущим деревом, поэтому шел, прибавляя скорость вместе со всеми. Двойники передвигались, не отвлекаясь на разговоры и отдых, явно торопились. По ощущениям прошло уже полдня, а не было еще ни одного привала, и, помня предупреждения Олега занять голову философскими мыслями, Стерлигов размышлял о счастье, чувствуя иногда недоуменные вопросы отслеживающего его мысли Саши, который шел следом за ним и невольно выдавал себя, вмешиваясь в его рассуждения отвлеченными комментариями.

Дойдя в своих воспоминаниях до остановки с черемухой, пленник начал прокручивать этот эпизод, вспоминая до мелочей тот майский день. Как наяву возник аромат цветущего дерева, словно марево тумана окутало его прямо здесь, но сзади буркнул Олег,

– Не увлекайся, Саша!
– и Стерлигов понял, что напал на золотую жилу маскировки: он продолжал идти по деревенской улице, стараясь высмотреть цветущее дерево, вот он вывернул за поворот, деревня закончилась, вдали показалась автобусная остановка под металлическим навесом, а напротив - черемуха с опьяняющим запахом. Пал Палыч начал вновь мысленно рисовать видение весеннего чуда, пока в сознании не прозвучало,

– Сдвинулся совсем старик, - словно щёлкнул невидимый тумблер и исчез непонятный шум - прослушивание отключилось, цель была достигнута, теперь можно следить за непрошеными гостями.

– Пришли, - в надвигающейся вечерней темноте раздался голос Олега.

Совершенно неожиданно за густыми елями показалось одноэтажное кирпичное здание. Видеть это сооружение среди густого леса казалось диким и несуразным. Кто построил его в глухой чаще, а самое главное - для чего? Уж очень не походили спутники Стерлигова на людей, обитающих в таких помещениях. С правой стороны от старинной деревянной двери висела табличка, выполненная допотопным методом - черной тушью и плакатным пером и помещенная под стекло. Что написано на табличке, Пал Палыч не успел прочесть, потому что группа стремительно зашла в помещение, увлекая за собой и его.