Поздоровавшись, Журенко несмело как-то уселся на первый от стола Предверхсовета стул. Но, увидев, что вице-премьер занял место напротив него, тотчас же пересел в кресло у стены.

«Уступил место, — сразу же расшифровал этот его ход конем Ярчук. — Банникову уступил. Дабы не выставлять представителя ГКЧП на вторых ролях. А что же Дасик?»

Тот лишь удивленно посмотрел на самого правоверного коммуниста республики, но с места амбициозно не сдвинулся. Мол, если главный цэкашник решил уступить свое кресло генералу-гэкачеписту — это его личное дело.

«Значит, нас все-таки двое, — подытожил для себя Ярчук. — Даже если вице-премьер и предпочтет молчать… Пусть многозначительно молчит, лишь бы Банникову не поддакивал».

— Так чего хотят, эти… генералы? — поинтересовался Ярчук, демонстративно обращаясь к вице-премьеру. Именно к нему, как представителю реальной власти в стране.

— Угрожают введением в Украине чрезвычайного положения.

— Уже угрожают? — то ли переспросил, то ли иронично констатировал Ярчук. — Нервничают, оказывается, эти московские генералы.

— Ну, почему сразу «угрожают»? — резко возразил Журенко. — Они прибыли с решением гэкачепе, который берет власть в свои руки.

— А кто ему эту самую власть здесь, в Украине, собирается передавать? Вы, товарищ… Журенко? — исподлобья глядя в его сторону, спросил Ярчук. — Или, может, собираетесь приказать сделать это Верховному Совету?

— Но власть-то в стране…

— В какой стране, товарищ Журенко? Власть в респуб­лике Украине пребывает у того, кому эту власть дал украинский народ, то есть у Верховного Совета. А кто давал эту власть Банникову или Корягину в Москве?

Журенко саркастически ухмыльнулся и покачал головой: вот уж не ожидал услышать нечто подобное от вчерашнего секретаря по идеологии!

— Неужели вы думаете, что при вынесении этого вопроса на повестку дня Верховного Совета большинство депутатов проголосует против решений гэкачепе и введения в республике чрезвычайного положения?

— Для того чтобы голосование состоялось, надо сначала собрать этот самый Верховный Совет, а собрав, внести вопрос о постановлении ГКЧП в повестку дня.

— Ну и собирайте, — воодушевился Журенко, не обратив внимания на въедливую, иезуитскую улыбку Ярчука.

— Но, прежде чем вносить эти вопросы в повестку дня сессии парламента, их сначала следует обсудить в депутатских комиссиях, да выслушать мнение правительства.

— Можно сразу же вынести на обсуждение Верховного Совета, а министров пригласить.

— Думаю, до этого дело не дойдет. Уже хотя бы потому, что к тому времени ваш этот, как его там, — пощелкал пальцами Ярчук, делая вид, будто забыл название московского комитета путчистов, — ГКЧП сам решит свою судьбу.

— Что вы имеете в виду?

— Скорее всего, самораспустится. Или просто разбежится. Если только кто-то из президентов — Союза или Федерации — не прикажет своим спецназовцам разогнать его.

— Что-то я не понял, — вальяжно раскинулся в кресле Журенко. — Вы что, вообще не желаете считаться с тем, что власть в стране взял на себя?..

Ярчук хотел прервать его монолог, но в это время дверь резко распахнулась и в проеме ее появилась рослая фигура главкома Сухопутных войск Банникова.

По тому, как он вошел в кабинет, Ярчук сразу же определил, что генерал считает унизительным для себя и дальше ждать, когда ему позволят войти туда, куда он уже намерен был ворваться хозяином не только этого кабинета, но и страны.

«А ведь этот человек уже наверняка примеряет на себя эполеты военного диктатора Украины!», — подумал Ярчук, и слегка приподнявшись для приветствия, тотчас же опустился в кресло.

— Главнокомандующий Сухопутными войсками СССР, генерал армии Банников, — хрипловато представился ворвавшийся.

— Вижу, товарищ главком, вижу…

Они прекрасно были знакомы. Но если генерал решил представиться по всей форме, соблюдая протокол, это его личное дело. Так даже лучше. Тогда и разговор пойдет сугубо официальный.

— Довожу до вашего сведения, что прибыл в Киев, как уполномоченный представитель Госкомитета по чрезвычайному положению.

Вслед за Банниковым мимо помощника Предверхсовета в кабинет прорвались еще два генерала, которые представляться уже не решились; остальные военные остались в приемной. Одного из них Ярчук знал, это был командующий Киевским военным округом генерал-полковник Череватов. Второй, генерал-майор, очевидно, и был тем самым членом Военсовета округа.

— Уполномоченный — так уполномоченный, — саркастически улыбаясь, по-украински произнес Ярчук. И, переходя на русский, добавил: — А коль вы — уполномоченный, и уже прибыли, тогда садитесь, говорите, а мы будем внимательно слушать. Хотелось бы услышать, с чем вы к нам пожаловали.