Вот! Меня пронзила мысль о важных упущенных деталях трагедии. Лошадь и сани! Куда-то же они делись? Как-то упустил я этот момент. А как их, собственно, найти? Саней полно, почитай – в каждом дворе стоят, да иногда и не одни: парадные для выездов, богато расписанные, с ковром, и хозяйственные – для перевозки грузов. И что – теперь обшаривать каждый дом? Лошадь могли продать в любую деревню, за полцены для быстроты сделки. Только идиот оставит ее у себя – улика все же.

На местную власть надежды нет. После похорон я ходил с челобитной в земскую управу да Разбойный приказ. Там дьяк только руками развел – неделя прошла, да и снегом все занесло. А может, пьяная драка была? Нет на власти надежды.

На торг поехать – лошадников поспрашивать? Шансов мало, но надо использовать любую возможность. Найти и покарать убийцу – мой долг. И не столько перед Дарьей, сколько перед самим собой, перед памятью об Илье. Не успокоится душа его, пока отмщен не будет.

Приехав в город, я поставил коня на конюшню и, не заходя домой, чуть ли не бегом – на торг. Был на торгу угол, где живностью торговали. Вот и отправился туда. Долго расспрашивал лошадников, описывая лошадь Ильи.

И никто не видел лошадь такую – каурую, с белой звездочкой на лбу, бабки на передних ногах белые, вроде как в белых носках. Лошадь не старая – трехлетка, в самом расцвете сил и в цене. Ну хоть убей – одна темнота вокруг, ни одного лучика надежды. Неужели изверг останется безнаказанным?

В расстроенных чувствах я уже было собрался покинуть торг, и… неожиданно встал. Что-то привлекло мое внимание. Обернулся, внимательно осмотрелся вокруг. Все обыденно. Но что-то же заставило меня остановиться?

Я вернулся назад, пошел снова по уже пройденному пути, только медленнее и внимательно разглядывая все – каждый предмет. Стоп! Вот что привлекло мое внимание. Сани! Такие же, как были у Ильи. Собственно, они – как у всех: санные и тележные мастера делали их почти одинаковыми, как из-под штампа. Но сани Ильи имели два небольших отличия. Деревянные полозья не железом были оббиты снизу, а медной полосой. Вот и на этих, что стояли у мясного ряда, торцы полозьев поблескивали медью.

Я подошел поближе. На задней стенке, с внутренней стороны, на задке саней Ильи потек краски был. Охру он перевозил как-то, да один из горшков треснул, вот пятно и осталось.

Заглянул я в сани – задок сеном прикрыт. Я рукой отодвинул сено… и обомлел. Есть потек краски. Его это сани!

От мясного ряда шел высокий грузный мужик. Еще издали он стал орать:

– Чего по чужим саням лазишь? Вот я ужо стражников сейчас кликну!

– Кошель свой обронил где-то, вот – ищу.

– Растяпа, твой кошель небось воры срезали. Пшел отсель!

Я не стал связываться и благоразумно отошел от саней. Затем подошел к торговцам в мясном ряду, спросил:

– Кто этот тип?

– Федька-мясник, – упырь, каких мало.

– За что ж ты его так – упырем-то?

– Ему что свинью зарезать, что человека – все едино, потому и упырь.

Всеобъемлющая характеристика. Для меня – так очень интересно. Надо проследить.

Я помчался домой, взнуздал коня. Подъехал к торгу и остановился поодаль – на другом конце площади перед торгом. Встал поудобнее, чтобы видеть выезжающих. Правда, у торга не один выезд, но я рассудил – зачем мяснику ехать через весь торг, если эти ворота – ближе.

Долго я ждал, уж беспокоиться начал, что просмотрел, но нет – показалась пегая лошадь, запряженная в сани. На облучке восседал Федька, а в санях – молодица, закутанная в шаль и в тулупе. Федор покрикивал на прохожих, зазевавшихся бил кнутом. Однако наглости у него – с избытком!

Я дал ему отъехать подальше и тронул коня.

Федька ехал не оглядываясь – миновал городские ворота. К моему удивлению, он поехал по дороге на коптильню и, не доезжая до нее, свернул вправо. Да ведь я был уже в той деревеньке, у Аристарха. Четыре избенки, тупик. Дальше, за деревню, дорога не идет.

Я отпустил сани с Федькой подальше – куда он теперь денется?

Когда сани подъезжали к деревне, я остановился на опушке. Федька проехал дом Аристарха и остановил сани у последней избы. Я увидел, как он открыл скрипучие ворота и загнал лошадь во двор. Ясно – к себе домой приехал. Напасть сейчас – нельзя, много свидетелей может быть, да и на помощь соседу прийти могут. А Федька и так здоровый бугай, еще попробуй – справься с ним один на один.

Домой я уже возвращался в приподнятом настроении. Похоже, расследование мое сдвинулось с мертвой точки.

А дома меня ждал неприятный сюрприз – на сей раз со стороны Дарьи, чего я никак не ожидал.

Вымыв руки, я сел за стол – пообедать хотел. Маша бродила какая-то потерянная. Но тут из комнаты вышла Даша, уперла руки в бока, отчего стала похожа на самовар.

– Жрать приехал?!

Я оторопел – отродясь слов таких от нее не слышал.

– Супостат! Все деньги ему нужны! Кабы ты в Москву не поехал, батюшка мой был бы жив!

– Окстись, Дарья, – я-то здесь при чем? До меня ведь он тоже на коптильню ездил. Какая моя вина?