До конца своей жизни она будет отрицать свою причастность, и я смирился с этим. Кроме того я также заставил ее пожертвовать два миллиона долларов в стипендиальный фонд Даниэль и включить фонд в завещание, что послужит в дальнейшем фундаментом для фонда.

Я больше не хотел общаться с матерью, но Одри убедила меня пригласить ее на свадьбу и, как минимум, регулярно присылать фотографии детей. Точно также как я в свое время убедил ее пригласить свою мать на свадьбу и регулярно посылать той фотографии детей.

— Они — наша семья, — произнес я, пожимая плечами. — Как бы там ни было.

— Мне больше нравилось, когда ты сравнивал их с собаками, и что мы бы выгуливали их, — сказала она, но все равно послала им приглашения.

Сейчас Одри гуляла по пляжу, держа на руках Беллу, нашу двухлетнюю дочь. Рядом с ней находилась беременная и сияющая Дженни, держа за руку свою дочь Риз. Наш трехлетний сын Родос бегал с Кайлом, сыном Коула и Дженни. Они плескались в воде и визжали от восторга. На моей груди уютно разместилась в рюкзаке-кенгуру, также как и у Коула его младенец, наша младшенькая — Мия. Разве, что ребенка Коула не звали Мия, так как нашу малышку мы назвали в честь тети Одри.

Мы сообща присматривали за детьми.

— Разве не все мы некоторое время назад были здесь одинокими, пьющими пиво, и занимающимися подводным плаванием? — спросил Коул, глядя на наши семьи. — Боже, как нас теперь много.

Он посмотрел в недоумении.

— Да уж, — сказал я, взглянув на Одри, улыбнулся и обнял ее.

— Ты выглядишь счастливым, — произнесла она и поцеловала меня в щеку. — Я просто обращаю на это твое внимание, детка.

Я посмотрел на нее так, как я всегда делал.

— Это из-за того, что ты здесь, Миссис Престон.