На его кровати, в скомканных простынях, застывшим кадром из артхаусного фильма светились в полутьме обнаженные плечи, сплетенные руки. Похмельное сознание постепенно восстанавливало сцены вечеринки, закончившейся в обнимку с компаньонами. Каким образом в его спальню попал Юра Кошелюк со своей красивой женой, Георгий так и не вспомнил.

Он вышел в кухню, жадно выпил воды, взял из гардеробной одеяло и подушку, постелил себе на диване в кабинете. Лег и уснул так быстро и крепко, как не засыпал уже много недель.

Разбудил его Юра. Парень стоял посреди комнаты голый по пояс и босой, в облегающих кожаных штанах, с массивным золотым крестом на шее. Глядя на него, Георгий подумал о мускулистом теле выдры с удлиненным туловищем и крепкими лапами.

— Тебе тут телефоны оборвали — и Марков, и Макс. Дорошевский спрашивал, как мы… Как мы?

— Отлично, — бодро отозвался Георгий, смаргивая сон, отлично представляя, какой помятой и несвежей выглядит с похмелья его небритая физиономия.

— Тогда почему ушел? — спросил Юра с полуулыбкой, сощурив свои пустые наглые глаза.

— Наверное, отвык от дамского общества.

Юра коротко хохотнул.

— Она как раз в ванной. Плещется как утка. Это на полчаса, минимум…

— Вот как?

Георгию не хотелось вставать перед ним нагишом, и он сперва накинул халат, а потом уже выпутался из простыни.

— Ну да. — Юра взялся обеими руками за косяк двери, показывая, что не намерен выпускать его из комнаты.

— Вы уже позавтракали? — спросил Георгий в меру дружелюбно.

— Нет, ждали тебя. Аля все приготовила. А ты вчера заснул на самом интересном месте… Нет желания закончить начатое? — спросил парень уже без обиняков.

— Есть желание выпить холодного пива, — ответил Георгий Максимович. — Если, конечно, мой трезвенник сын догадался позаботиться об этом.

В кухне он оглядел накрытый к завтраку стол — три тарелки, три прибора, кувшин сока, бутерброды, салат. Часть грязной посуды, оставшейся после вечеринки, была вымыта, часть — аккуратно уложена в посудомоечную машину. Два черных мусорных мешка, плотно завязанные, стояли на полу у раковины.

— Спасибо, но это напрасно, — поморщился Георгий. — Должна прийти домработница… Ты, кстати, давай-ка, оденься. Не будем нарушать душевного спокойствия пожилой женщины.

— Мы подумали — ты встанешь, а тут бардак… Хочется же, чтобы все было чисто.

«Да, хочется», — подумал Георгий с похмельной скукой. Достал из холодильника бутылку пива, которым все же догадались запастись организаторы вечеринки.

Юра не оставлял попыток соединить провода так и не наладившегося контакта.

— Алька вообще хозяйственный товарищ, готовит как ни в одном ресторане, надо тебя к нам на манты-хинкали. Посмотришь квартиру, недавно купили по ипотеке, еще не обставили, зато спальное место — круче не бывает. Знаешь, что можно устроить на круглой кровати?..

— Что, например?

Хлопнула дверь ванной, раскосая красавица явилась на пороге, и Георгий будто с размаху наступил пяткой на торчащий гвоздь: девушка накинула вместо халатика чужую пижамную куртку с корабликами и якорями. Всплывая гондолой недопроявленного фотоснимка, в памяти Георгия рассвело давнишнее утро: выходной, он встал, открыл шторы и впустил нежданное зимнее солнце. Игорь еще спит, раскинувшись, и край пижамы сбился, обнажая загорелый живот и светлую полоску над резинкой.

Девушка улыбнулась, откидывая назад тяжелые длинные волосы.

— Доброе утро. Я не очень долго? Можно мне тоже пива?

— Конечно, — ответил Георгий не сразу. — Завтракайте, мне нужно сделать пару важных звонков… Я прощаюсь, дверь можно просто захлопнуть.

Он прошел через прихожую, через гостиную, еще украшенную обвисшими гирляндами, оказался в спальне. Выйдя на балкон, окинул взглядом перспективу фасадов и мостов, разлив реки, сияющие на солнце шпили. Вспомнил, как много лет назад впервые поднялся на эту высоту, чувствуя себя полководцем, у ног которого распростерт покоренный город.

В тот год он окончательно разошелся с первой женой, купил эту квартиру, сделал кое-какие вложения за границей и ощущал себя победителем, хозяином жизни, умником и ловчилой. Теперь он совсем не ощущал родства с тем молодым глуповатым волком, который был удачлив в охоте, но мало что понимал в законе хищной стаи. Сегодня жизнь представлялась Георгию совсем иным, куда менее приятным и предсказуемым процессом. К тому же он знал, что во второй раз вряд ли получит полную руку козырей, и нужно будет учиться выигрывать со слабой картой.