Нужный дом он отыскал довольно быстро. Вошел в прохладное чрево офисного вестибюля; не решившись идти к лифтам мимо стойки ресепшен, поднялся на второй этаж по лестнице. Столкнулся в коридоре с толстяком в пиджаке лимонного цвета, услышал кошачье-урчащее «пардон».

Обращаясь к секретарше за стеклянным столом в приемной, Игорь успел пожалеть, что плохо подготовился к разговору со швейцарским компаньоном Измайлова. Но еще меньше он был готов к тому, что не застанет Вальтера в Женеве.

Немолодая секретарша в блузке с национальной вышивкой немного говорила по-русски. Она проявила больше доброжелательности, чем можно было ожидать, по телефону отыскав своего босса где-то в Казани или в Казахстане.

— Не понимаю, — бормотал озабоченный голос. — Это ты, Игорь, точно? Ты в Швейцарии? Что ты делаешь? Почему ко мне?

— Приехал город посмотреть, — ответил Игорь, чтобы не объясняться по телефону. — Просто хотел встретиться.

Вальтер помолчал две-три секунды.

— С кем ты?

— Ни с кем. Один.

— Ты долго остался? — оживился швейцарец на том конце провода. — Я вернусь в четыре дня. Я сейчас в другой стране. Вернусь пятница. Жди меня непременно.

— Да, — ответил Игорь, уже понимая, что совершил ошибку, обратившись за помощью к человеку, которого слишком плохо знал.

— Только не исчезни, маленький зайчик. Оставь свой адрес и телефон. Запиши моей помощнице.

— Я сам приду через четыре дня, — пообещал Игорь и отдал трубку секретарше.

Выйдя на улицу, он закурил сигарету и почувствовал, что близок к отчаянию. Вспоминать оживление Вальтера, игривые ноты в его голосе было неловко и стыдно. Мысль о внешнем сходстве Вальтера с Майклом была неприятна, как прогорклый вкус во рту.

Шагая вверх по переулку, Игорь начал убеждать себя, что проживет и без чужой помощи. Денег у него оставалось совсем немного, около трех сотен евро, но можно было попробовать заработать — мыть посуду или автомобили, разгружать овощи на рынке. Он вспомнил, как сразу после школы почти два месяца разносил кофе в сетевой закусочной; теперь этот навык мог ему пригодиться. Проблема заключалась в том, что он едва объяснялся на своем плохом английском и совсем не понимал немецкого. На его груди висел медальон с античной монетой, которая, по словам Майкла, стоила несколько тысяч фунтов, но Игорь не представлял, как и где можно продать такую вещь. «Не важно, всегда есть выход», — повторял он, с каждым шагом теряя в этом уверенность.

— Эй, подвезти? — окликнул человек за рулем пижонского спортивного кабриолета. Это был тот самый толстяк в желтом костюме и канареечном галстуке, с которым они столкнулись в офисном центре.

Игорь застыл на месте, готовый при первой опасности броситься в переулок. Но незнакомец мирно улыбался, и трудно было заподозрить, что он собирается напасть на человека посреди людной улицы. Сдвинув на лоб каплевидные очки-хамелеоны, он заговорил на певучей украинской «мове»:

— Та сидай, хлопче, не вкушу! Я ж с Вальтером партнер по бизнесу. А ты что? Може, треба допомогти?

— Спасибо, мне тут недалеко, — отказался Игорь, но в нотах собственного голоса ему послышалась неуверенность, и незнакомец ее чутко уловил.

— Борис. — Он вышел из машины, протянул большую белую руку и легко перескочил с украинского на русский. — Ты здешний? Я сам с России, с Питера, торчу тут неделю, не знаю никого, скучаю за людьми…

— Вы из Петербурга?

— Ну да, жил там много лет. Пекло сегодня, а? Тридцать градусов! Хожу весь спытнилый, як бацилла в физрастворе…

Высокий и крупный, он говорил и наступал на Игоря, забавно перетаптываясь с ноги на ногу, покачиваясь, словно заводная юла. Лицо его с небольшими умными глазами, крупным носом и мягкими складками у рта напоминало морду белого медведя. Игорь спросил:

— Вы правда друг Вальтера? Борис обиделся.

— Ты что, не веришь? Ну хочешь, прямо зараз ему позвоним? Хиба ни, — он окинул Игоря веселым откровенным взглядом, — краще без посредников. Ты ж сам чего тут забыл? С какого района?

— Я тоже из Питера.

Закинув голову, Борис ударил себя по лбу картинным актерским жестом.

— Мне ж треба было догадаться! — Он качнулся с носка на пятку и заговорщицки прошептал: — Потому что у тебя глаза, как у невской русалки.

За столиком в ресторане, где они оказались через несколько минут, Борис болтал без умолку, пересыпая речь украинскими словечками, не прекращая при этом хищно оглядывать Игоря.

— А я в Питере учился, по музыке. Трошки в ансамбле лабал… Да ты заказывай, не стесняйся, я угощаю, без вопросов. Может, слыхал — джазовое трио Карена Ганчева? Сам уже семь лет здесь, под Цюрихом. Местечко Дубендорф, дыра навроде нашего Крыжополя, немае с кем поразмовлять. А ты ж хиба забыл в Женеве? На каникулы?

— Да, на каникулы, — ответил Игорь. Он хотел спросить, знает ли Борис Измайлова, но осторожность подсказывала молчать. — А вы чем занимаетесь?

— Я, к твоему сведению, свободный художник. Шпильман, или, по-вашему, катала. — Он поправил галстук небрежным жестом, подражая какому-то киногерою. — Картыкаю бабки на катране. Играю в покер.