«Ха, тебе не одолеть меня!» Глаза немца сверкнули, и он увернулся от поджидающих впереди волн, направив корабль в толщу аномалии под ними. Голограмма растянулась в двухэтажное здание. Отсек, в котором пребывали земляне, заставил его вернуться в реальность и за секунду обеспечил эффект тысячи чашек наиболее крепкого ристретто! Правая половина, вместе с находящимися там людьми, освещалась тёплым жёлтым светом, в отличие от левой – с холодным дневным. Желтизна обеспечивала глубину и размах. Всё казалось невероятно большим и вытянутым. Иногда создавалось ощущение, что предмет, который точно находился на огромном расстоянии, всё же где-то возле безумных зрачков! Со временем приходило осознание, что так и есть на самом деле. И это становилось самым страшным ощущением за всю прожитую жизнь! Объекты искажались диковинным образом. И стакан, который летал в пространстве на другом конце отсека, спустя мгновение уже парил перед глазами, не покидая исходной позиции… Тобиаса посетила мысль, что до сумасшествия осталось недолго. Человеческий мозг не способен вынести такую нагрузку!

Правая часть помещения расширялась на глазах и теперь способна была вместить в себя половину Этона. Одновременно с левой стороны отсек сужался. А буферная зона между ними, которая преломляла два различных мира, разворачивалась и направлялась непосредственно на немца!

– Тобиас, выводи! Немедленно выводи корабль!

Его глаза сощурились от яркого света, испускаемого голограммой размером с табло какого-нибудь футбольного стадиона! Двигатели для маневрирования не работали! Антигравитационная установка не отвечала на команды системы! Остальное не имело значения… Конец!

Буфер выглядел зловеще. Его полупрозрачность и концентрация, внешне чем-то напоминающие тело медузы, создавали эффект живой субстанции, проглатывающей и трансформирующей всё, что могло встретиться на её пути. Грань между двумя реальностями одного мира… И вот в точке соприкосновения снова возникли ненасытные волны. Они не казались такими большими, как в прошлый раз. Их размеры позволили бы им с лёгкостью поместиться в человеческой руке. Но своим количеством возмущения продолжали нести в себе угрозу…

Тобиасу захотелось освободиться от субстанционного ремня, хоть он и понимал, что никуда не денется от аномалии, поглотившей Этон и всех, кто на нём находился. Он опустил веки и хаотично отыскал параметр, отключающий средство безопасности. Но именно сейчас его глаза сверкнули второй раз! Конечно! Всё вокруг парит! И он сам будет пребывать в состоянии невесомости, как только освободится. Как же он раньше не додумался!.. И тогда антигравитация с маневрированием не нужны. До зоны приземления оставалось несколько сотен метров! Всё, что понадобится, уже есть! Антигравитация, невесомость, которая генерируется аномалией! Только одного не хватало – эвотонной установки! Активной эвотонной установки! Немец понимал, что её могли запустить лишь Андрей и он сам. Но существовало и второе препятствие: физический контакт.

Тем временем Этон медленно подымался вверх, где вовсю царствовали волнения, от которых ловко увернулся пилот.

– Дрянь! – прокричал Тобиас.

Таким образом, оставались считанные минуты, если не секунды. Время для расчётов и моделирования стало непозволительной роскошью. Ремень землянина исчез. Теперь его цель – регистратор эвотонов, который находился возле места Андрея, за смертельной гранью. Тобиас выпрямился, схватился за какой-то выступ и выждал небольшую паузу, всматриваясь в периодичность появления возмущений. Затем с силой оттолкнулся в направлении пустующего кресла украинца.

Корабль медленно парил в пространстве. Его состояние оставляло желать лучшего: искореженные нижняя и верхняя части пребывали в плачевном состоянии. Этон трясло. Наверное, из-за нестабильности аномалии в летательном аппарате было несколько буферных зон, граней, провоцирующих волны. Сама по себе граница между двумя состояниями пространства не представляла угрозы. Абсидеумы, например, широко применяли такие аномалии в своих кораблях. Если искривление сохраняло стабильность, то и буфер являлся безопасным, поскольку значения на всей его протяжённости оставались последовательными и неизменными. Словом, от первоначальной точки «А» одного мира с числовым значением, равным единице, до конечной точки «Б» другого мира со значением, равным пяти, следовали два, три и четыре. Но буфер на Деумии характеризовался хаотичностью – порядком, при котором невозможно предугадать последствия. Соответственно, между значением, равным двум, и значением, равным трём, могла легко появиться пятёрка, которая означала смерть для попадающего вещества.

Поверхность правого полукруглого отсека расплющилась, после чего разлетелась на куски, образовав дыру, через которую внутрь Этона начали проникать отравляющие газы атмосферы SMB8. А сильные порывы ветра с лёгкостью загоняли в отсек огромное количество пепла. Внезапно корабль полностью исчез!

Другой конец аномалии выходил на платформу. На ней, недалеко от края, расположился летательный аппарат с продолговатым прямоугольным корпусом и плавными формами. Аппарат не имел отверстий и не подавал никаких признаков жизни, как и пространство вокруг него.

Круглая платформа имела внушительные размеры и была рассчитана на одновременную стоянку нескольких Этонов. Её металлическая поверхность не представляла из себя ничего интересного: при всём желании трудно было бы утверждать о её неземном происхождении без подробного анализа компонентов. Объект окружали пространственные аномалии, но что-то их сдерживало и не допускало к его поверхности. И только разбросанные остатки Искателя позволяли предположить, что совсем недавно здесь произошла какая-то катастрофа.