Она грациозно изогнулась и стала вещать дурашливым голосом:

– Я инорокая змея Гарафена, огненная Скоропея, лежу на руне, а руно на златом камне под липовым кустом у Белого Ясеня, который не наг, не одет! А ты путник – и Наг, и не одет. Ответишь на мои вопросы – пойдешь к Алатырю счастья искать.

– А если не отвечу? – подыграл Нестор.

– Тогда зат…аю тебя до смерти! – радостно взвизгнула змейка и ринулась на своего спутника, опрокинув его на спину.

Жесткая трава царапала кожу, холодные комья вспаханной кем-то и зачем-то земли давили под лопатку и в поясницу. Но менять позу было бессмысленно – Зоенька действительно сильно соскучилась, ее напор был агрессивен и необорим. Не было сил тянуть и держаться – уже через несколько минут они лежали на траве, мокрые – несмотря на осеннюю свежесть, уставшие и счастливые.

– Что такое «инорокая»? – спросил Нестор негромко.

– Гарафена – это страж, Дракон. Любой Дракон, тем более страж, имеет, как и мы с тобой, две ипостаси, две судьбы, два рока. Один из этих «роков» – иной. Вот и получается, что каждый из нас – инорокий. А еще «ино» – означает «один, единственный» по-гречески. Получается, что Гарафена с такой судьбой – одна, единственная. Роковая она. А еще зверь такой есть – инорок, он же индрик, всем зверям зверь. Так мамонта раньше называли. Тоже роковой, наверное.

– Ты у меня роковая, – подольстился Нестор.

– Не ври! – улыбнулась змейка. – Просто я нужна тебе сейчас.

– Нужна, – согласился Нестор. – Скажи, Алатырь действительно приносит счастье? Сегодня я готов в это поверить.

– Подхалим! – Зоенька шутливо и звонко хлопнула его по голой ягодице. – Кто знает? Все индивидуально. Он вроде есть, и его вроде нет. С одной стороны – это основа нашего существования, с другой – всего лишь метафора, знак, сигилла. Белый Ясень олицетворяет миры Трилоки.

– Тамас, Раджас и Саттва?

– Именно. Корни, ствол и крона. Первобытные, хтонические страхи, которые питают активную жизненную энергию, которая, в свою очередь, расцветает чистым светом – умиротворенной гармонией. Тамас, Раджас и Саттва, – повторила Зоенька.

– А где Взвесь? – Нестор глянул на Алатырь-Ашваттху с интересом.

– Тссс! – испуганно, как-то совсем по-змеиному зашипела Зоенька. – Растревожишь!

– Кого? – Нестор посмотрел на Белый Ясень повнимательнее.

Дерево-скала ближе к Солнцу, там, где должна была раскинуться необъятными ветвями величественная крона, было увешано какими-то вздувшимися пузырчатыми бурдюками. Это могли быть как плоды Мирового Дерева, так и…

– Это и есть Взвесь? – вдруг догадался Нестор. – Вернее, Взвеси! Какая же из них наша?

– Я же просила! – обреченно всхлипнула Зоенька. – Не произноси это слово! – Потом прислушалась и вскочила на ноги. – Бежим!

Со стороны Дерева доносился гул. Он нарастал, приближался, заполнял собой все акустическое пространство. Нестору в память постучалась фраза из какого-то забытого фантастического фильма: «Этот звук носит инсектный характер». Одновременно с приближением звука в зрительной перспективе, у ствола Дерева, начали сгущаться темные облака. Или даже тучи. Или черный туман. Что бы это ни было – оно приближалось.

Нестор понимал, что нужно бежать, но почему-то и он сам, и его спутница могли только завороженно пятиться, не в силах оторвать взгляд от накатывающей на них опасности. Зоенька протянула руку и крепко сжала ладонь Нестора в своей холодной ладони. Стало страшно.

Тем временем черный туман застлал уже большую часть небосклона. Нестор стал различать отдельные точки, из которых состояла эта масса. Точки представляли собой маленькие вихри, вращающиеся с бешенной скоростью. Именно это вращение и вызывало такой мощный звуковой эффект.

Вдруг от каждого вихря к земле потянулись тонкие черные нити. Только в этот момент Нестору и Зоеньке удалось, наконец, выйти из ступора и рвануть по полю ко входу в галерею, из которой они выползли. Но они не успели: нити липли к телу, вязали клейкой лентой, забивали смолой уши, лезли в рот, в глаза, сковывали движения, опутывали крепким коконом.

– Ты можешь, Нестор! – закричала Зоенька. – Ты можешь!

Но Нестор никак не мог понять, что именно он должен сделать. Он барахтался, пытаясь высвободиться из цепких пут.

– Ну, же! – отчаянно кричала его девушка. – Ну, же, Нестор! Пожалуйста!

И тут он понял, как нужно поступить.

Он больше не был Нестором, он снова был могучим Нагом. Зоенька испуганно обвилась вокруг его чешуйчатого тела в несколько колец. Наг расправил капюшон, обнажил клыки и зашипел в небо, играя раздвоенным языком. Маленькие вихри назойливыми злыми осами зависли над сплетшимися змеями. Липкие черные нити бессильно соскальзывали с их глянцевых тел, но нитей было много, слишком много.