Сказания и сказки, легенды и предания стали первым оружием массового поражения. Умершие боги ожили, но теперь как часть мифа – гротескными и неправдивыми карикатурами на самих себя. И, конечно же, обессиленные, утратили доверие народов. Вакуум был заполнен новыми фигурами, прорисованными в соответствии с насущными потребностями новой доктрины.

Так произошел перелом. Человечество отправилось по новому пути – не к общему благу, а к выгоде некоторых. Чтобы держать бредущих неведомо куда путников в тонусе, нужны слова. И вот слова, сначала просто произнесенные, потом записанные, потом прозвучавшие с экранов и подкрепленные зрительными образами, стали работать на новых хозяев. Начался глобальный брендинг.

– Прошу прощения? – остановил Нестор монолог Наставника.

– Брендинг. Процесс создания бренда новой доктрины. Индоктринация по-иерофантски, – пояснил Кир.

Чтобы новая концептуальная идея, основанная на выдумках, подтасовках, преувеличениях и замалчиваниях, – одним словом, основанная на лжи, – не была бы интуитивно отторгнута человечеством, эту идею нужно было постоянно поддерживать при помощи как явной, прямой, так и тайной, опосредованной рекламы. В общем, новую доктрину нужно было пиарить, создавать на нее устойчивый спрос.

На простодушное человечество обрушились потоки всевозможной информации: правда чередовалась с вымыслом, конкретика с абстракцией, причины подменялись следствиями, белое становилось черным. Началась информационная буря – целые массивы недостоверных сведений, как цунами, перекатывались от одного края Взвеси к другому. Хранилище информации было взбаламучено, возмущено.

– А хранилищем информации, как мы знаем, является… – хитро прищурился Кир.

– Тамас, – закончил Нестор. – Память.

– И Тамас не любит досужих колыханий. Торсионные вихри – кстати, ничего общего с термином физическим; здесь важен сам процесс torsio, вращение – это маленькие сундучки с информацией, верные стражи Тамаса. Они вездесущи, как звездная пыль в романах Филипа Пулмана. В недрах Тамаса, как в бескрайней библиотеке, они расставлены по секциям в определенном порядке. Помнишь «тайную» комнату на Кисельной? Представь, что в нее ворвался невежда, который стал бы сбрасывать книги с полок, тасовать их, как карты в колоде, а потом беспорядочно бросать обратно.

– Хаос, – ужаснулся Нестор.

– Не то слово! – согласился Кир. – Именно так выглядит со стороны брендинг.

– Мириады возмущенных торсионных полей, изливающих потоки липкой информации на кого попало, – описал Нестор.

– Взвесь, оскорбленная в самых сокровенных чувствах самим фактом вашего существования атаковала вас наиболее мощным оружием из своего арсенала – хаотичными информационными выбросами. Но представь себе, что такие потоки ежеминутно изливаются на обитателей внутри Взвеси. Даже ты – Наг – не справился без помощи очаровательной змейки. Что говорить о людях, чей удел – все чаще и чаще – унылое одиночество? Оценил масштаб? – Кир склонил голову набок.

– Собственной шкурой оценил. Я там чуть не умер! Вместе с Зоенькой!

– Да, техники сработали убедительно. Но опасаться было нечего – это была всего лишь суггестивная симуляция. Никто бы не умер.

– И на том спасибо, – поблагодарил Нестор. – И что со всем этим теперь делать?

– Панацеи от сего недуга не найдено, – печально вздохнул Кир. – Но надежда есть. И надежда эта – молодой и перспективный Наг Второго дна. Ты наша надежда, уважаемый Нестор Иванович.

«Вот и встретилась Надежда, – вспомнил Нестор обещание Сони и Феи. – Осталась только Любовь».

– И какова моя роль? – Нестор понял, что уже давно, в день первого перевоплощения, а может быть, и раньше – в день знакомства с Киром или в тот день, когда отец подарил ему первую книгу – он уже взялся за гуж, и теперь никак не вправе ссылаться на пораженческое «не дюж».

– Твоя роль гармонирует с твоим профессиональным призванием, полностью отвечает твоим немалым талантам, – Кир поспешил обрадовать своего подопечного. – Тебе нужно будет подсказать простое решение сложной задачи одному толковому ученику.

– Я ж не математик, – улыбнулся Нестор, правда, немного обреченно.

– А задача самая что ни на есть историческая! – заверил Наставник.

Итак, самым губительным оружием массового поражения является тотальный брендинг. Брендинг всего – от шоколадного батончика до сакральных героев. Этот процесс необходимо разуметь как безапелляционное внедрение в сознание каждого потребителя любого продукта таких промежуточных положений, которые способствуют осуществлению основной мировоззренческой концепции – безвариантной господствующей доктрины. В качестве поражающих снарядов в этой бойне применяемы хаотические, на первый взгляд, вбросы вирусной информации, сгруппированной в многоёмкие массивы.